то малопонятной техникой, с высокого потолка свисают тросы и крюки подъемных кранов, в воздухе стоит непрерывный гул голосов и механизмов. Пропустив последнего из поденщиков, створки дверей наглухо сошлись. Дженнингс начал осторожно осматриваться. Ну хорошо, он попал на завод, но где здесь межвременной захват, где зеркало?

— Сюда, — сказал бригадир, и поденщики послушно побрели направо, к грузовому лифту. — Сегодня работаем внизу. Кто умеет обращаться с перфоратором?

Поднялось несколько рук.

— Научите остальных. Мы будем снимать землю перфораторами и пожирателями. Кто-нибудь работал раньше с пожирателем?

Ни одной руки.

— Покажу, дело нехитрое.

Между тем Дженнингс продолжал рассматривать оборудование цеха. Не здесь ли работал он эти два года? Такая возможность не сулила ничего хорошего: его вот-вот узнают, и тогда… О дальнейшем не хотелось и думать.

— Шевелитесь, что вы все как неживые! — нетерпеливо прикрикнул бригадир.

Все поденщики, в том числе и Дженнингс, затолкались в большую обшарпанную кабину лифта, и она начала падать в какие-то неведомые глубины. Спуск продолжался довольно долго; судя по количеству уровней, пролетевших за крошечным окошком, завод был огромен, куда огромнее, чем можно бы подумать по внешнему виду.

Лифт остановился, его двери разъехались, и Дженнингс вместе с бригадой поденщиков вышел в длинный, широкий коридор. Пол здесь был кафельный, густо усыпанный каменной пылью, а воздух буквально сочился влагой. Дальний конец коридора упирался в стальную дверь, рядом с которой…

Ретрик разговаривал с группой техников.

— Пошли, — скомандовал бригадир.

Теперь Дженнингс по возможности держался за спинами остальных. Стоит Ретрику его заметить, и все будет кончено, и не спасут ни «амулеты», лежащие в левом кармане комбинезона, ни миниатюрный пистолет «Борис», лежащий в правом.

— Сюда.

Бригадир подвел их к своего рода узкоколейке, тянувшейся по краю коридора; рабочие начали рассаживаться по вагонеткам. Дженнингс не отрывал глаз от своего бывшего шефа. Судя по всему, Ретрик был не слишком доволен собеседниками: он что-то раздраженно выкрикнул, повернулся, протянул руку к широкой стальной двери, и та открылась.

У Дженнингса замерло сердце.

В просторном ярко освещенном помещении стоял межвременной захват. Ошибки быть не могло. Зеркало, длинные металлические штанги с клешнеобразными захватами на концах — все в соответствии с теоретической моделью Берковского. Только это устройство было вполне реальным.

Ретрик вошел в лабораторию, а за ним и его свита. Защитный экран межвременного захвата был частично снят, в его внутренностях копалась целая бригада техников. Засмотревшись на эту сцену, Дженнингс остался последним, кто не сел в вагонетку.

— Эй ты, — окликнул его подошедший бригадир. Стальная дверь закрылась, скрыв из виду и захват, и Ретрика, и его команду.

— Извините, — очнулся Дженнингс.

— Ты что, забыл, что любопытных здесь не любят? Подожди, подожди, — бригадир всмотрелся в его лицо, — что-то я тебя не помню. Дай-ка взглянуть на твою бирку.

— Бирку?

— Твою идентификационную бирку. Эй, Билл, принеси-ка мне табель! — крикнул он в сторону и снова окинул Дженнингса взглядом. — Сейчас, красавчик, мы проверим тебя по табелю. А пока стой, где стоишь.

К ним уже спешил человек с табельной доской в руках.

Ну, сейчас или никогда.

Под отчаянные вопли бригадира и табельщика Дженнингс бросился в ближний, тупиковый конец коридора. Добежав до двери, за которой скрылся Ретрик, он левой рукой приложил к ней кодовый ключ, а правой выхватил из кармана пистолет. Там, за этой дверью, был межвременной захват. Несколько снимков, несколько прихваченных со стола чертежей и схем, и тогда, если удастся отсюда уйти…

Дверь не открывалась. Это был не тот ключ.

Почему? Зеленая повязка окончательно подтвердила, что его догадка верна, а значит, значит… Значит, это ключ от какой-то другой двери. Но от какой, от какой? — затравленно оглядывался Дженнингс.

Слева была голая стена, справа — полуоткрытая дверь с обычным механическим замком. Дженнингс забежал в нее и оказался в какой-то кладовой. Голоса преследователей приближались. Он защелкнул замок и поставил его на предохранитель. Снаружи доносились крики: «Охрана! Позовите охрану!» Скоро набегут вооруженные охранники, дверь выломают… Так это что же, тупик? Неужели отсюда нет другого выхода?

Дженнингс заметался по кладовой, обрушивая штабеля каких-то коробок и ящиков. В самом дальнем, темном углу обнаружился узкий незапертый люк. Он едва сдержал желание выбросить треклятый ключ. Ну что от него толку, что им открывать? Но с другой стороны, ведь «он» же знал, как все это будет, посмотрел заранее во всех подробностях. Подобно всеведущему Богу, «он» не мог ошибиться. Или все-таки мог?

А что, подумал он с ужасом, если будущее может изменяться? Что, если когда-то этот ключ был правильным, а теперь уже нет?

От двери донеслось характерное шипение — ее резали автогеном. Не задумываясь больше ни о чем, Дженнингс протиснулся через люк в низкий, едва освещенный проход с мокрыми бетонными стенами, сильно смахивавший на канализационную трубу. Пробежав по проходу метров двадцать — тридцать, он остановился в том месте, где от него ответвлялось несколько других. Ну и куда же теперь? После секундного раздумья он решил свернуть из главного коллектора в самое широкое из ответвлений. Вход в эту трубу зиял прямо над его головой. Дженнингс уцепился за край отверстия, подпрыгнул и подтянулся, моля Бога, чтобы преследователи не догадались сделать то же самое. Осторожно, стараясь не шуметь, он полз по трубе навстречу потоку теплого, душноватого воздуха. Большой диаметр этого вентиляционного канала ясно показывал, что он ведет в какое-то очень просторное помещение. В конце концов путь ему преградила решетка, сквозь которую в трубу лился свет.

Дженнингс приник к решетке лицом и задохнулся от радостного изумления.

Там была лаборатория, мельком увиденная им какие-то минуты назад, только теперь он смотрел на нее с другого, дальнего от двери конца. Межвременной захват находился в каких-то метрах от вентиляционной решетки, и никого рядом с ним не было. Оглушительно выла сирена, у двери бестолково метались техники и охранники. А где же Ретрик? Вот он, в правом дальнем углу. Сидит за столом, кричит что-то в трубку видеофона.

Захват. По счастью, решетка крепилась не винтами, а в пазах, и снять ее было совсем просто. Затем Дженнингс соскользнул на пол, выхватил из кармана пистолет и быстро осмотрелся. Нет, никто не бежит ловить злоумышленника, никто ничего не заметил, чему немало способствовал захват, почти полностью закрывавший этот угол от остальной лаборатории. У дверей все так же кипела суматоха.

А вокруг — все, с избытком, необходимые материалы: зеркала, таблицы данных, схемы, чертежи, синьки. Дженнингс распахнул комбинезон, включил камеру и почувствовал, как она дрожит, снимая кадр за кадром. Затем схватил со стола несколько схем. Подумать только, ведь вполне возможно, что именно с ними работал он пару недель назад!

Но предаваться раздумьям было некогда, и Дженнингс начал торопливо рассовывать бумаги по карманам. Пленка в камере кончилась, так что пора было и уходить. Он залез в вентиляционное отверстие и протиснулся до конца воздуховода. В бетонированном коридоре было по-прежнему пусто, но откуда-то издалека доносились звуки торопливых шагов и возбужденные крики: его искали, и искали всерьез, методично обшаривая этот лабиринт коридоров и труб.

Дженнингс побежал, не выбирая направления, а только стараясь держаться главного прохода, не