К съемкам главного эпизода начали готовиться за час до официального закрытия Павильона для посетителей. Через громкую связь вызвали статистов. Дрейтон Уилер никак на это не отреагировал. С его места под деревянным каркасом внутри купола, с деревянных досок, которые образовывали вогнутую лестницу, ведущую внутрь купола, ему открывался вид вниз через отверстие возле металлического стрежня, к которому крепилась люстра Банкетного зала.

Кроме того, он все хорошо слышал благодаря системе контроля за младенцем, которую купил в магазине детских товаров. Радиомикрофон был прикреплен к столу красного дерева в Банкетном зале, а динамик стоял рядом. Система работала отлично, правда, иногда возникали небольшие помехи.

Часы показывали полпятого вечера. Казавшийся бесконечным день близился к концу. Он сидел в неудобной позе наверху, наблюдая за бестолковыми туристами, расхаживающими по Банкетному залу. Плюшевый канат закрывал доступ к настоящему банкетному столу. Теперь ему уже не было скучно.

Крепления люстры оказались на удивление простыми. Поперечная балка из четырех металлических шестов соединялась с деревянными распорками, которые были закреплены большими болтами. К центру поперечной балки был приварен толстый алюминиевый стрежень длиной три фута, к которому крепилась люстра весом в четверть тонны. Она, в свою очередь, состояла из пятнадцати тысяч элементов. Уилер плотно обмотал стержень гостиничным полотенцем. И ухмыльнулся.

Потанцуем!

Он видел дублеров Геи и Джадда Халперна, усаживавшихся за обеденным столом, чтобы оператор мог подобрать подходящее освещение. Этикет требовал, чтобы места за столом первыми заняли король и его возлюбленная.

Остальные гости будут рассаживаться по очереди. Здесь очень важен точный хронометраж. Если повезет, люстра упадет прямо на Гею и Джадда Халперна. Правда, там могут оказаться еще человек десять, сидящих рядом с ними или напротив.

Среди актеров второго плана были известные имена. Хью Бонневилль, снимавшийся в «Городском аббатстве», играет роль лорда Олванли, а Джозеф Финнс — друга короля Бо Браммела. Эмили Уотсон получила роль графини Джерси, имевшей большое влияние на Марию Фицхерберт. Смехотворная, совершенно недостоверная сцена. Как можно было доверить им такие роли. Они же все сговорились исказить историю. Такого права нет ни у кого. А раз так, то и жить они недостойны!

Если удача не отвернется, он расправится со всеми.

Уилер вытащил из рюкзака бутылку из-под минеральной воды «Сан-Пеллегрино» с завинчивающимся колпачком. Содержимое неотличимо от воды. Однако если выпить его, смерть будет мучительной и долгой. В бутылке находилась кислота, дихлорид ртути, она же сулема. Вещество достаточно сильное. Судя по проведенным опытам и произведенным расчетам, кислота должна разъесть алюминиевый стержень диаметром шесть дюймов за 25–30 минут.

Он видел лысую макушку Ларри Брукера. Тот расхаживал по залу и покрикивал на киношников. Кричал так громко, что пришлось уменьшить громкость на динамике. Члены съемочной группы, выполняя распоряжения продюсера, бестолково сновали по всему помещению. Десяток статистов сидели за столом, накрытым для пиршества, пока оператор и его ассистенты заканчивали настройку освещения. К съемке готовился и звукооператор, расставлявший аппаратуру. Последние приготовления к важному эпизоду подходили к концу. Гея оставалась в трейлере. Ее гримируют и причесывают. Сейчас она, наверное, пробегает взглядом странички сценария.

Его странички. Его сценария.

Джадд Халперн тоже сидит в своем вагончике, тоже пялится в текст, занимаясь приготовлениями иного рода — накачиваясь бурбоном с колой. Ларри Брукер о чем-то разговаривал с молодым мужчиной, похожим на первого ассистента режиссера, который энергично кивал в ответ.

«Вы понимаете, почему все вы здесь находитесь? Из-за сценария „Королевской любовницы“. Если бы я не написал его, никто не получил бы работу в этом фильме.

Вы благодарны мне?

Знаете ли вы вообще, кто я такой?

Ничего, скоро узнаете».

— 18.30, вторник, 14 июня. Это двадцатый инструктаж по операции «Икона», — сказал Рой Грейс, обращаясь к следственной группе. — У нас появилось кое-что новенькое. — С этими словами он выразительно посмотрел на Поттинга. — Норман, можете рассказать о доме Майлза Ройса?

— Я взял с собой детектива Николла, а также Лорну Деннисон-Уилкинс и фотографа Джеймса Гартрела для фиксирования хода осмотра. Мать Ройса нисколько не преувеличивала, когда заявила, что ее сын — большой поклонник Геи. Дом буквально набит всяким барахлом — буквально ступить некуда. Честно говоря, никогда еще не видел ничего подобного. В каждой комнате картонные фотофигуры в полный рост, платья, записи, сувенирные программки и груды газетных и журнальных вырезок. Все валяется на полу, кое-что приклеено к стенам. По-моему, он был не просто фанатом, а настоящим маньяком, одержимым. Или, правильнее сказать, оригиналом-эксцентриком. В некоторые комнаты невозможно открыть дверь — завалена хламом. Если понадобится, Лорна завтра туда наведается, чтобы составить опись всего этого дерьма.

— Признаться, меня беспокоят такие люди, — признался Грейс. — Эти чокнутые фанаты, они действительно одержимые и непредсказуемые. Но больше всего меня сейчас беспокоит то, что фанат Геи мертв, а сама Гея находится в нашем городе. Это может быть чистой воды совпадением. Но может быть для нас и важным направлением расследования, если мы пытаемся выяснить, с кем из других фанатов Геи связан Ройс.

Он посмотрел в свои записи.

— В настоящее время, судя по тому, что рабочая группа из ОВТ нашла в компьютере Ройса, существует небольшая группа преданных поклонников Геи, которые обменивались информацией о ней и постоянно соревновались друг с другом на аукционах, где появлялись ее вещи. Похоже, одну особенно рьяную поклонницу Геи зовут Анна Галишия. Между ней и Ройсом велась настоящая война. Именно поэтому она и представляет для нас несомненный интерес. — Он снова заглянул в блокнот. — Конфликты разгорались нешуточные, и предметом споров обычно становились вещи Геи, которые она надевала во время концертов и которые так или иначе попадали на аукцион. Они пытались перехватить их друг у дружки, перебивая цены. Наши спецы продолжают копаться в ее электронной почте. Я попросил Аннализу Винир пробить Анну Галишию по нашей базе. Кое-что есть. — Он кивнул Аннализе.

— Вечером в минувшую среду, — начала Аннализа Винир, — полицейский отправился в Гранд-отель по звонку третьей степени опасности. Звонок поступил от женщины, пожаловавшейся на то, что ее избили два охранника Геи Лафайет. Она назвалась Анной Галишией. Руководствуясь полученной из ОВТ информацией о связи между ней и Ройсом, мы отправили двух полицейских в форме по указанному ею адресу. Там ее не оказалось. Она дала неправильный адрес.

Гленн Брэнсон нахмурился.

— Зачем называть неправильный адрес, если подаешь жалобу?

— Вот именно, — согласился Рой Грейс. — Судя по всему, она была сильно не в себе. Но зачем давать вымышленный адрес? — Он оглядел одного за другим своих подчиненных. — Есть соображения на этот счет?

— Мне это представляется бессмыслицей, — ответил Грэм Болдок.

— И мне, — сказал Гай Батчелор. — Если ты жалуешься, то жалуешься. Если тебе есть что скрывать, ты ни за что не станешь жаловаться. Непонятно. — Он пожал плечами.