Я посадил ее к себе на колени. Ее голое, теплое, чуть благоухающее тело тесно прижалось к моему. Ее пальцы все еще бродили в моих волосах. Она поцеловала меня в щеку.

— Ты — милый, — прошептала она. Потом поцеловала меня еще раз. — Ты правда не сердишься, что твоя малышка оказалась такой глупой?

— Сержусь? Я думаю, что ты самое чудное и милое создание.

Я поцеловал ее.

— Знаешь, — сказала она, — ты мне очень нравишься у тебя такой спокойный характер. Готова поклясться, что ты никогда не сердишься. — Она продолжала играть моими волосами. — Правильно?

— Никогда.

— Ты из тех людей, что и мухи не обидят, правда?

— Правда. Я не выношу насилия. Это у меня в крови.

Я подумал, не приняла ли она лежавший у меня в кармане нож, на котором как раз сидела, за что- нибудь другое.

— Ты — очень мягкий человек, и я знаю почему, — сказала она с улыбкой.

— Почему?

— Потому что ты еврей. А еврейские мужчины — все такие мирные и уравновешенные.

— Да, все без исключения.

— Ты мне нравишься, — промурлыкала она. — А тебе нравится твоя шикса?[28]

— Да, нравится. Ты очаровательна и неотразима.

Она заурчала, как котенок, продолжая ерошить мне волосы.

Она покрывала мне лицо влажными теплыми поцелуями. Потом, в какой-то момент, мы посмотрели друг на друга и разразились смехом. Мы смеялись, не останавливаясь; она гонялась за мной по комнате, размахивая у меня над головой резиновым бюстом, пока мы оба не обессилели от истерического смеха.

Она собрала свои чулки, туфли, сумочку и платье и отправилась в ванную. Я услышал шум душа. Я вытянулся на диване и стал ее ждать. Через полчаса она вернулась, улыбаясь. Она выглядела миловидной и изящной. На ее лице появилась свежая косметика. Она оказалась полностью одета, не считая шляпы и перчаток. Ее роскошные черные волосы были собраны на голове в красивую прическу.

— Ты похожа на прекрасную королеву, — пробормотал я.

Она протянула мне свою теплую голую руку:

— За это, Тутси, можешь поцеловать мне руку.

Я прижал к губам ее нежные пальцы.

— Развлекайся как хочешь. — Я кивнул на виктролу, книжные полки и маленький бар. — Я буду через минуту.

Я пошел в ванную. Приняв душ, я оделся и вышел через пятнадцать минут. Я позвонил по телефону шеф-повару и сказал:

— Все в порядке, можете подавать, как только будет готово.

Через двадцать минут два официанта вкатили к нам столик с ужином и шампанским.

Еда ей понравилась. Мы вели приятный разговор и оставались приличными и сдержанными до конца вечера.

Когда она направилась к двери, я открыл ее сумочку и бросил туда пятидесятидолларовый банкнот.

Она улыбнулась, присела и сказала:

— Благодарю вас, сэр.

Она стояла в открытой двери. Минуту мы молча смотрели друг на друга. Потом она оказалась в моих руках. Я закрыл дверь. Я поднял ее на руки и отнес в спальню. Я выключил свет. Мы разделись и легли в постель.

Я встал в половине пятого, принял душ и оделся. Я уже уходил, когда она проснулась.

Она улыбнулась и позвала:

— Тутси.

Она протянула ко мне руки. Я наклонился и поцеловал ее. Она задержала меня на секунду. Она прошептала:

— Я люблю тебя, Тутси.

Я посмотрел на первую женщину, которая сказала мне эти слова, так просто и естественно. Я сел на край постели и взял ее за руку. Мы долго смотрели друг на друга. Рассыпанные волосы обрамляли ее лицо. Румяна, тушь и помада потекли и смазались.

Она улыбнулась и повторила:

— Тутси, я люблю тебя.

— Хочешь быть моей постоянной девушкой?

— Да, хочу.

— Хочешь переехать сюда и жить со мной?

— Хочу, — ответила она серьезно.

Я достал ключ и положил ей в руку:

— Когда отдохнешь, забирай свои вещи и переезжай сюда. Я все улажу с администрацией.

Она кивнула:

— Я так и сделаю. Поцелуй меня.

Я выполнил ее просьбу. Потом направился к двери.

— Я ничего о тебе не знаю, даже твоего имени, но я люблю тебя, Тутси.

Я взялся за ручку двери.

— А я знаю о тебе все.

— Правда? — спросила она удивленно. — Что ты обо мне знаешь?

— Что тебя зовут Ева Макклейн, что ты очаровательна и что я люблю тебя.

Я вышел.

Мне вслед донесся тихий шепот:

— Тутси, я люблю тебя. Я люблю тебя.

Я пешком дошел до «Автомата», позавтракал беконом с яйцами и кофе, взял такси и поехал на Деланси-стрит. Они уже сидели в «кадди» рядом с «Толстяком Мо» и ждали меня. Я заметил пакет, лежавший возле Макса.

— Зелье готово? — спросил я.

— Да, две бутылки и дюжина бокалов, — ответил Макс.

— Ну что, поехали? — спросил Косой.

— Поехали, — сказал Макс.

Мы оставили машину в гараже по правой стороне Бродвея. Мы подошли к детективному агентству Теспуса.

Было начало седьмого. К нашему удивлению, дверь оказалась открыта. За стойкой сидел молодой блондин и читал газету.

Макс вежливо сказал:

— У нас есть дело к мистеру Теспусу.

— Вы ранние пташки, ребята, верно? Он будет через некоторое время. — Парень взглянул на нас. — Ищете работу?

Макс улыбнулся:

— Да, за этим мы и пришли, Блондинчик.

— Не называйте меня Блондинчиком, — сказал он раздраженно. — У вас есть опыт работы