— Зачем нам рисковать с этим ограблением? Дела и так идут неплохо.

Но Макси был непреклонен:

— Во-первых, я уже дал слово; во-вторых, риск входит в нашу профессию. Мы займемся этим завтра. Я уже все распланировал.

— Слушай, Макс, — сказал я, — мы только что вернулись из поездки. Мы устали и…

Он меня перебил:

— Отлично, значит, надо немного встряхнуться. Мы поедем к Джои и расслабимся по полной.

Мы завалились в «кадиллак». Косой сел за руль. Мы поехали к Джои. Втайне от всех я стал завзятым курильщиком опиума. Я прикладывался к трубке гораздо чаще, чем мои компаньоны, потому что нуждался в зелье больше, чем они. Не знаю, может быть, так вышло потому, что я хотел избавиться от напряжения, или это было связано с тем, что я называл «долоресофобией». Только здесь, у Джои, я мог обладать Долорес, только здесь она не отталкивала меня. Наоборот, в опиумных грезах она отвечала на мою любовь с таким жаром, что я испытывал настоящее и полное физическое наслаждение.

Однако я не был до конца уверен, что именно потому так пристрастился к трубке. Ведь я испытывал и другие сладостные грезы, в которых реальные события причудливым образом смешивались с приключениями в духе Елизаветинской эпохи и превращались в живые и яркие фантазии, где участвовали короли и бароны и которые происходили в экзотических местах. Во многих я сам принимал участие, другие только созерцал, как взволнованный и увлеченный зритель. Я любил читать английскую историю; наверное, поэтому мои мечты всегда имели привкус старой Англии.

Мне удалось скрыть свое нетерпение, пока мы не вылезли из машины. На кушетке с трубкой во рту я оказался первым. Я умиротворенно откинулся на подушку, мысленно окинув взглядом все волнения последних дней. У трубки был подходящий вкус. Добрый старый Джои, подумал я туманно, у него всегда есть самый лучший опиум, и он определенно умеет приготовить трубку. Я вдохнул в себя влажный сладковатый пар. Он наполнил меня чувством мира и блаженства. Смутный образ Долорес промелькнул перед глазами. Я вдохнул еще раз, глубоко, медленно, расслабленно. Я выдохнул. Я увидел, как влажный пар поднимается вверх и образует надо мной какую-то фигуру. Это был Большой Макси в образе «барона», главаря воровской шайки. Мы направлялись вслед за ним в таверну. Мы вошли в заднюю комнату и уселись за стол. Большой Макс грохнул кулаком по столу и проревел: «Принеси нам эля!» Появился улыбающийся Толстяк Мо, неся на подносе большие кружки с пенящимся элем.

Возникшая было картина снова растворилась в завитках курившегося пара, а я продолжал находиться в блаженном ступоре, вспоминая ту волнующую весточку, которую прислал нам Фрэнки.

Это была фантазия о том, как образовалось криминальное сообщество.

Мы сидели, облаченные в странные елизаветинские костюмы. Мы были главарями воровских шаек. Наш ист-сайдский уличный акцент исчез, и мы говорили на тяжеловесном и напыщенном языке того времени. Мы сидели за столом в задней комнате таверны «Лосиная голова». Мы пили из высоких кружек крепкий эль и играли в карты. Рядом с каждым лежали стопки золотых монет. Наши короткие мушкеты стояли возле стульев, чтобы их сразу можно было схватить. Наш сияющий хозяин, известный как Толстый Лось, без устали сновал взад-вперед с кружками свежего эля.

Посреди шумной игры в комнату вбежал запылившийся курьер с посланием от знаменитого барона Франциско, лорда Гарлема.

Большой Макси положил карты на стол и развернул письмо. Шевеля губами, он прочитал его про себя. Мы смотрели на него с нетерпением. Он отпил глоток эля, прочистил глотку, мрачно улыбнулся и сказал:

— Господа, это то, чего мы ждали. — Он похлопал по письму в своей руке. — Здесь сказано, что мы должны немедленно отправиться на собрание всех банд, которое состоится в замке нашего друга Франциско. Это собрание созвано, чтобы разработать некий план, который по размаху и смелости превзойдет все, что знала воровская история. План состоит в том, чтобы объединить все шайки нашей страны под властью одного главного барона. Я думаю, что мой добрый друг Франциско сам метит на это место, и, клянусь всеми святыми, мы его поддержим! — Для пущей убедительности Большой Макси с грохотом опустил на стол мощный кулак. — Что скажете, мои товарищи? Поднимем тост за нашего друга барона Франциско и за исполнение всех его планов!

Мы подняли наши кружки и прокричали:

— За удачу нашего друга Франциско!

Мы залпом выпили эль.

Большой Макси чмокнул губами и вытер их тыльной стороной руки.

— А теперь поторопимся, потому что нас ждет долгое путешествие.

Мы вскочили на быстрых скакунов и как ветер помчались сквозь ночь, наполняя маленькие деревушки грохотом копыт, стреляя в воздух из мушкетов и поднимая с ложа перепуганных обывателей.

На рассвете мы остановились передохнуть в придорожном трактире. Мы быстро проглотили поданную нам еду и запили ее большим количеством эля. Глупый трактирщик сделал роковую ошибку, спросив с нас плату. Мы со смехом расстреляли его из мушкетов и похоронили на заднем дворе.

С наступлением ночи, усталые и грязные, на покрытых пеной конях, мы прибыли в неприступный замок барона Франциско. Закованная в латы стража с пиками и мушкетами день и ночь охраняла покой хозяина. В замок стекались вооруженные до зубов главари. Факельщики почетным эскортом проводили нас через подъемный мост и ввели в залитый огнями замок.

Нам дали удобные комнаты, где мы смогли отдохнуть. Приняв ванну и переодевшись в роскошные бархатные камзолы и рыцарские шляпы с перьями, мы важно прошлись по комнате, довольные нашими великолепными костюмами. Затем мы спустились в огромную трапезную залу, где нас тепло приветствовал хозяин, барон Франциско.

Слуга подвел нас к необъятному столу. Да, подумал я, сегодня всех этих головорезов ждет поистине королевское пиршество. На столе стояли золотые блюда, наполненные отборнейшей снедью: цельными тушами диких вепрей, молодыми поросятами, всевозможной дичью и домашней птицей, зажаренной с пряностями и поданной в вине. Здесь были и огромные чаши с новым экзотическим блюдом под названием «спагетти», в настоящем сицилийском стиле. На соседних блюдах лежали горы хлеба, рядом стояли подносы с иудейским деликатесом — измельченной куриной печенью, и глубокие кастрюли, в которых дымился горячий суп. Я заметил странные фрукты, привезенные из-за моря из далеких стран, и длинные ряды пирожных и тортов, изготовленных в самых причудливых формах и пропитанных ликером.

Барон Франциско восседал во главе массивного стола. По правую от него руку располагался его самый доверенный советник, утонченный и бесстрастный Денди Филипп из Казетеля.

По левую руку от барона сидел коварный Хьюго, по прозвищу Веселый Плут, князь Мэна и Хэйтона и претендент на титул Верховного лорда всего Норка. Он был одет в дорогой костюм из тигровой шкуры, что говорило о его причастности к древнему могущественному клану Тамони.

Позади барона тесной группой стояли его личные телохранители, самые свирепые рыцари страны. Один из них был сморщенный, злобный и жестокий Джозеф, которого в насмешку прозвали Джозеф Солнцедар.

Я узнал сэра Чарльза Пушечное Ядро, признанного мастера во всех видах насильственной смерти, и сэра Майкла, Щеголя из Каппола, кровожадного разбойника и меткого стрелка, не расстававшегося с пистолем, а также многих других бандитов и убийц из Гарлема, родового владения барона Франциско.

Сидя за столом, по обе его стороны, насколько хватало глаз, мы видели самых знаменитых преступников страны. Сэра Джозефа, но прозвищу Адонис, — лорда Бруклина. Сэра Артура, известного как Голландец, — владетельного лорда Бронкса. Позади них стоял безумный убийца Макколл, прозванный Бешеным Псом. С ним соседствовал душитель Кривоног, высокий и мускулистый, родом из Уайнбурга. Был тут и пресловутый главарь со шрамом, представитель центральных графств, лорд Капоне вместе со своей