течение всех перипетий с Ребекками и бомбой при нем были пробирки со смертоносным Доминионом. — Господи, только бы не разбились, — тихо сказал мальчик, извлекая из кожаного кисета дерюжный сверток. Обнаружив, что пробирки остались целы, он вздохнул с неимоверным облегчением и убрал их обратно, а потом снова занялся «инвентаризацией». В рюкзаке у Уилла были кое-какие припасы, но на двоих этого хватит ненадолго. В боковом кармане мальчику попался шоколадный батончик, который он вытащил у мертвого Кэла. Уилл утаил сладкое от Честера, но собирался с ним поделиться, когда появится повод что- нибудь отметить.

— Не сегодня, — расстроенно произнес Уилл, бросая батончик к остальной еде.

Воды у него была полная фляга, закрепленная для удобства на поясе. Как он успел убедиться, в этих жарких туннелях питье заканчивалось быстро, однако мальчик не особенно беспокоился, ведь Марте в любом месте удавалось найти чистый источник. Отведя руку от фляги, Уилл наткнулся на рукоять сабли, заткнутой за ремень. Он вытащил оружие, устало опустился на землю и принялся размышлять над ситуацией, похлопывая плоской стороной лезвия по ладони.

Картина вырисовывалась невеселая.

То ли из-за этого, то ли из-за того, что уровень адреналина скатился до нормы, на Уилла нахлынуло ощущение безнадежности. Даже если бы ему удалось вернуться в большой туннель, он наверняка заблудился бы по пути в Волчьи Пещеры. Мальчик знал, что Марта будет ждать его именно там. Потом Уилл подумал о хижине и покачал головой. Дорогу туда он бы ни за что не вспомнил, да и провизии для такого путешествия требовалось гораздо больше.

Мальчик подумал о Честере и о том, что надо было послушать друга и не поддаваться на обман Ребекки-один. Уилл корил себя за то, что поверил ей. Может, Ребекка-два была права, когда назвала его слабаком. Может быть, поэтому двойняшки всегда будут одерживать над ним победу.

Самобичевание Уилла на этом отнюдь не закончилось: он подумал о том, что напрасно так усомнился в Марте. Да, женщина пыталась утаить от них сведения, которые в конечном счете спасли жизнь Эллиот, но она поступила так из добрых побуждений, пусть и ошибочных, желая защитить ребят. А Бартлби… даже верный спутник Уилла обернулся против него.

А еще Эллиот — Эллиот! — оказалась наполовину стигийкой! Вообще-то, подумал Уилл, он бы догадаться и раньше, ведь девушка обладала всеми способностями Граничника. Чем больше мальчик об этом размышлял, тем более очевидным ему это казалось. Эллиот так и не объяснила им, почему покинула Колонию; она кое-что рассказывала ребятам о своей матери, но ни разу даже не упомянула об отце. И внешне девушка удивительно походила на стигийку: худощавая, но очень сильная. «Ну разумеется, это стигийская кровь», — сказал себе Уилл.

Но почему-то ни обман, ни нежданное открытие не волновали его так, как должны были бы. Быть может, после всего, что Уиллу пришлось пережить, ничто не могло по-настоящему его взволновать.

Однако, напомнил себе мальчик, кое-что все-таки потрясло его до глубины души, настолько, что у него теперь опускались руки. То, о чем он так долго мечтал, на что он уже почти не надеялся, наконец свершилось.

Уилл снова встретил отца… и был до крайности разочарован.

Отец оказался одним из тех ограниченных занудных взрослых, которые совершенно не понимали, что происходит вокруг. Таким же, как остальные.

— Ну и на кой черт все это нужно? — сдерживая слезы, проговорил Уилл, готовый замкнуться в своем отчаянии.

Доктор Берроуз откашлялся, сообщая о своем появлении.

— У меня с собой вот это, — сказал он, вытаскивая из кармана маленький бумажный сверток, покрытый масляными пятнами. — Это мясо. Я немного припрятал, когда на меня не смотрели, так, на всякий случай. — Доктор картинно положил свой сверток к остальной еде, но Уилл ничего не сказал. Повисла пауза. Доктор Берроуз переминался с ноги на ногу, щелкая языком.

— Это в самом деле была подводная лодка? — в конце концов спросил он.

Уилл, не поднимая головы, ответил:

— Да. Современная… Русская атомная подлодка. Но мы не застали там ни души.

Доктор Берроуз присвистнул:

— А как…

— Видимо, ее засосало в одну из пор… может быть, затянуло вниз, когда на океанском ложе сдвинулась плита. Кто знает?

— А что за поры?

— Семь огромных отверстий в земле… их называют Семью Сестрами. Та, в которую мы упали, так и зовется — Пора, — безжизненным голосом объяснил мальчик. — Марта показывала нам еще одну, Пыхтящую Мэри.

— Пыхтящая Мэри, — повторил доктор Берроуз, кивнув. — А те крылатые существа?

— Пресветлые. Насекомые либо паукообразные, что-то в этом роде, — ответил Уилл, не отводя взгляд от своих ног и лениво тыкая кусок гриба острием сабли.

— Знаешь… — неуверенно начал доктор Берроуз, глубоко вдохнул и продолжил: — Знаешь, когда это существо вдруг появилось из ниоткуда, я в самом деле принял его за ангела, — признался он и смущенно рассмеялся. — Это первое, что пришло мне в голову… мне, образованному человеку.

— Принял за ангела? — пробормотал Уилл.

— Да. Полагаю, из-за белого цвета и крыльев, но в основном из-за того, что свет у него над головой жутко напоминает нимб.

Уилл кивнул и выдернул саблю из хлюпнувшего гриба.

— Марта сказала, что они водились на поверхности земли, когда людей еще не было.

— Как любопытно, — сказал доктор, устраиваясь на небольшом валуне. — Представь… Только представь себе, что архетипический образ ангела в нашем сознании на самом деле восходит к доисторическому насекомому… Что далекое воспоминание об этих существах было переработано иконографией и глубоко вошло в нашу религиозную культуру. — Он усмехнулся. — Выходит, архангелы, охраняющие врата в рай, на самом деле списаны с гигантских плотоядных насекомых.

— Или паукообразных, — сказал Уилл.

— Или паукообразных, — повторил доктор Берроуз и замолчал.

Через несколько секунд он заговорил снова:

— Слушай, Уилл, я очень многого не знаю. То есть для меня было настоящим шоком узнать, что твоя сестра — стигийка. И что ты — колонист. Я даже не подозревал. А тут еще оказывается, что у Ребекки есть сестра-близнец. Это же с ума сойти можно! — Доктор шумно выдохнул. — И может быть, я несколько не в себе из-за того, что ты здесь… что ты полез вслед за мной вместо того, чтобы спокойно сидеть дома с матерью.

— Вот только она мне не мать, — пробурчал Уилл. Доктор Берроуз не услышал или сделал вид, что не услышал, и продолжал:

— Как вы с Честером умудрились забраться в такую даль… ума не приложу. Ни за что в жизни я бы не пожелал тебе оказаться в такой опасности. Думаю, тебе пришлось несладко, как и мне, и я не должен был говорить тебе то, что тогда сказал. Я не подумал… Поспешил с выводами, не зная всех обстоятельств дела.

Уилл поднял голову, посмотрел на отца и коротко кивнул в знак того, что понял его. На более прямое извинение мальчик и не рассчитывал: вряд ли характер доктора Берроуза успел кардинально измениться за эти полгода. В любом случае Уилл не собирался на него дуться: сейчас нужно было думать над другими вопросами, например о том, как выжить. — Дела у нас не ахти, пап, — сказал он. — Еды и воды у нас практически нет, я понятия не имею, ведет ли куда-нибудь этот туннель и в какую сторону нам идти.

— Боюсь, тут я тебе не помощник, — сказал доктор Берроуз. — Ре… стигийка, которую ты назвал Ребеккой-два, и тот солдат вели меня такой запутанной дорогой, что я и за сто лет не отыщу пути назад к Поре.

— Стало быть, мы в тупике, — заключил Уилл.

— Совершенно верно, — согласился доктор Берроуз, однако голос его звучал отнюдь не удрученно. — Значит, будем выбираться из тупика. Поднимайся, Уилл, нечего тут рассиживаться без толку. — Он подошел