теории: при тренировках на полигонах сплошь и рядом оказывалось, что затруднения возникают даже с нахождением нужного квадрата, где располагались мишени, не говоря уже об отыскании целей, хотя те специально вырисовывались на местности крупными меловыми крестами, а их местоположение обычно было известно заранее, обозначено на карте, а то и облетывалось накануне в ознакомительном полете.
Положение отчасти могло исправить внедрение более современной автоматики управления самолетом, которая позволила бы летчику сосредоточиться на поиске цели и сняла психологическое напряжение от ощущения близости земли. В строю уже находились радиотехнические системы ближней навигации, снимавшие часть задач по выходу в требуемый район. Однако летчикам Су-7Б и других истребителей-бомбардировщиков приходилось действовать по старинке, ориентируясь по данным гиромагнитного и радиокомпаса и ведя непрерывный визуальный осмотр, даже автопилот на бреющем полете был ненадежен, из-за чего инструкцией позволялось включать его только на высотах не менее 1000 м, в маловысотном полете пользуясь только помощью демпфера крена и тангажа.
Неудачам способствовала и ограниченная обзорность из кабины, особенно у Су-7Б, где из-за взаимного влияния лобового бронестекла и отражателя прицела имела место дифракция солнечного света и окружающее пространство просматривалось через кольца мерцающего марева. При солнце, светящем спереди, обзор в этом направлении просто терялся в радужных пятнах и осматриваться для ориентирования и определения высоты приходилось через боковое остекление.
Высокие полетные скорости имели следствием еще одну сложность: 'промазав' с прицеливанием или выполнением атаки, летчики зачастую не могли вновь отыскать цель. Повторный заход требовал разворота или другого маневра, а радиусы виражей возросли сообразно скоростям до внушительных величин порядка нескольких километров, уводивших самолет на границу потери визуального контакта с целью. Так, при пилотировании Су-7Б на скорости 700 км/ч для выполнения разворота на 180° на малой высоте при выдерживании крена 60° описывалась дуга трехкилометрового размаха, при уменьшении крена до 45° и рекомендуемой для маневра скорости 650 км/ч диаметр дуги полного разворота достигал уже семикилометрового размера, а на высоте 4000 м вираж 'зашкаливал' за десять километров, с которых тот же танк просто-напросто 'растворялся' на местности.
Не очень утешительными для американских 'коллег' оказались и уроки Вьетнама: современная техника со всем ее сложным набором навигационно-прицельного оборудования, сверхзвуковой скоростью и высотностью 'хромала' в реальной боевой обстановке из-за тех же проблем с поиском целей и организацией прицельного удара в скоростном полете. Действуя с привычным размахом, американцы пытались решить проблему увеличением 'прессинга' бомбардировок, накрывая большие площади с расчетом на то, что какая-то бомба по статистическому закону обязана найти цель. Неожиданно эффективными оказались малоскоростные штурмовики, вплоть до поршневых 'Скайрейдеров'. Потребовалась также организация взаимодействия ударных групп и легкомоторных самолетов авианаведения, круживших над районом удара и наблюдавших обстановку буквально как на ладони, а уже по их целеуказанию с помощью заметных издали дымов сигнальных бомб и ракет выполняла атаку реактивная авиация, выступавшая в роли 'бомбовозов'. Такое разделение труда, не предусмотренное ранее никакими уставами, явилось вынужденной мерой — в противном случае пилоты реактивных машин просто не могли разглядеть объект атаки в джунглях.
Обнаружились также неутешительные выводы, что ставка на скорость и высотность при встрече с современной зенитной обороной себя мало оправдывает — по американским же данным, в ходе вьетнамской войны были потеряны 397 'Тандерчифов' и почти столько же 'Фантомов', то есть, в переложение на наши стандарты, два десятка авиаполков штатного состава!
В отечественных ВВС до использования специальных самолетов-авианаводчиков дело не дошло, да и поршневые штурмовики давно уже были списаны в металлолом, однако свои выводы о преимуществах 'тихоходной' авиации сделать успели — в истребительно-бомбардировочной авиации находились в строю достаточно многочисленные дозвуковые МиГ-17, служившие в качестве ударных машин до самых 70-х годов. Несмотря на устарелость и известные недостатки, они обладали и очевидными достоинствами, востребованными в их новом качестве — способностью маневрировать на небольших скоростях, обладая хорошими летными качествами на малых высотах и сохраняя отличную управляемость на невысоких скоростных режимах, недоступных более современным машинам. Так, вираж на юрком МиГ-17 можно было выполнять на скоростях до 350 км/ч, при которых 'Су-седьмой' просто не мог держаться в воздухе, а разворот и прочие горизонтальные маневры можно было осуществлять, буквально крутясь на пятачке, с втрое меньшими радиусами. В результате при выполнении авиаподдержки МиГ-17 с их скромной боевой нагрузкой зачастую оказывались более эффективным средством, нежели современные самолеты. При невысоких скоростях и хорошем обзоре летчики МиГов уверенно чувствовали себя на небольшой высоте, крутили 'змейку' над полигоном в поиске целей, испытывали меньше проблем с их обнаружением, имели возможность компактного построения боевого захода без потери визуального контакта с целью и демонстрировали отменную способность к нанесению точных ударов.
Высокая маневренность и хорошая приспособленность МиГов к работе с малых высот оказывались выгодными при встрече с ПВО противника. Верткий небольшой самолет являлся трудной целью для зенитчиков, а грамотное маневрирование при тех же небольших скоростях позволяло использовать 'мертвые зоны' зенитных средств и затрудняло огонь по быстро перемещающейся машине. Неоднократно в ходе учений МиГ-17 с их невысокой боевой нагрузкой, включавшей всего пару бомб небольшого калибра, добивались куда лучших результатов, чем сверхзвуковые истребители-бомбардировщики, а подчас только Мигам удавалось выполнить задачи и поразить цели.
Высказывались также требования повысить защищенность самолета, основными режимами работы которого становились малые высоты и умеренные скорости, необходимые для эффективного нанесения удара. Совершенствование зенитных средств и насыщение ими боевых порядков сухопутных войск, где в массовых количествах стали появляться носимые ПЗРК, подвижные ЗРК и зенитные автоматы, серьезно осложняли задачи ударной авиации. Живучесть боевой машины, прикрытие броней наиболее важных агрегатов и систем, многократное резервирование с целью повышения боевой устойчивости стали рассматриваться в числе важнейших боевых свойств ударного самолета.
Такой широкий спектр задач и направлений потребовал более рационального подхода к проблеме. Поскольку сочетать все желаемые качества и свойства в одной машине не представлялось возможным, постепенно оформились три основных направления по созданию перспективного ударного самолета, причем вышло так, что параллельными путями процесс шел и в СССР, и у наших вероятных противников за океаном.
Основная ставка делалась на мощную ударную машину, сочетавшую в себе возможности всепогодного применения и оборудование современной прицельно-навигационной системой, высокую боевую нагрузку, в состав которой входило бы едва ли не все имевшееся и разрабатываемое вооружение, управляемое и неуправляемое. От самолета требовались высокие летные характеристики: от возможности полета на сверхзвуке на малой высоте до большого радиуса действия и все той же работы с грунта. У нас таким самолетом стал Су-24, с появлением которого стало связанным возрождение фронтовой бомбардировочной авиации. Однако путь к нему отнюдь не был усыпан розами — машина претерпела ряд метаморфоз при формировании облика, не говоря уже о долгой и кропотливой доводке систем, оборудования и вооружения, в части которых самолет не имел себе равных по сложности и дороговизне (руководивший профильным НИИ авиационных систем Е.А. Федосов не без юмора говорил, что 'военные, соскучившись за хрущевский период правления по родному делу, нафантазировали, заказывая все, что было можно, и что смогли вычитать в литературе на данную тему'). Сочетавший в себе все технические новинки и достижения военного авиастроения Су-24 имел и тем более важное значение, что рассматривался в качестве противовеса американскому F-111, находившемуся в строю уже с 1967 года и прошедшему боевое крещение во Вьетнаме. 'Американец', хотя и именовался тактическим истребителем, являлся всепогодной ударной машиной широкого назначения, выглядел наисовершеннейшим тогда образцом техники, буквально напичканным
