считаться бортовым оружием, то есть вооружением самолёта, то уместнее считать имевший место воздушный инцидент, как боевое столкновение. Только следуя традициям, подобные эпизоды всё же будем называть «боями».
Обстоятельства боя были следующими. Утром 21 июля у о. Эзепь появились немецкие самолёты Фридрихсгафен («Альбатрос» FF) с бортовыми номерами 270 и 292. Два русских самолёта «ФБА» с бортовыми номерами 4 (лейтенанта Лишина) и 8 (лейтенанта Зверева) вылетели на перехват. Из-за неисправности двигателя Зверев вынужден был задание прекратить и Лишин остался один.
Из рапорта лейтенанта Лишина начальнику 2-й авиационной станции о воздушном бое в районе Лизерорта: «Доношу вашему высокоблагородию, что сего числа в 5 ч. 35 мин. утра я был около палаток и услышал шум мотора и вслед за тем увидел неприятельский аппарат, в 5 ч. 40 мин. я с унтер-офицером Смолиным поднялся на аппарате ФБА, имея при себе трёхлинейный карабин и пистолет «Маузера». Поднявшись на высоту 500 метров, я заметил ещё один аппарат и пошёл на них, забирая высоту. На 1550 м я разошёлся с одним из аппаратов, обмениваясь выстрелами. Механик Смолин стрелял из карабина, а я из пистолета. Неприятельский аппарат старался пройти над миноносцем, а я ему мешал в этом. Разойдясь, мы развернулись и встретились опять, стреляя друг в друга. В это время ко мне направился и второй аппарат. После перестрелки неприятельский аппарат повернул круто направо, качнулся вправо и налево несколько раз и, снижаясь немного, пошёл к берегу, к маяку Михайловскому, а затем вдоль берега и скрылся со снижением в облаках. И тогда я повернул на второго и разошёлся с ним на 80 – 100 м. После перестрелки аппарат ушёл к берегу, я за ним и, дойдя до маяка Михайловский, пошёл назад, так как мотор начал «чихать». Когда я повернул, неприятель пошёл опять ко мне, а затем в море. Я лёг но переменный курс и увидал в море ношу подлодку, к которой неприятель повернул тоже. Я начал сближаться с ним и сойдясь, открыл огонь. После короткой стрельбы аппарат пошёл на Лизерорт, я за ним и, пройдя около 5 минут за ним и видя, что его нагнать не могу, пошёл домой, так как мотор опять начал работать хуже. Всего в воздухе был 57 минут, наибольшая высота 1550 м. Унтер-офицер Смолин вёл себя выше всяких похвал. У аппарата крыло прострелено в двух местах и легко тронут винт, но аппарат через полчаса после его прилёта был опять готов к полёту».
Этот же эпизод в изложении известного знатоко истории российского императорского флота и авиации Б.В. Драшпиля, к сожалению ныне покойного, представлен в следующем виде:
«Утром 20-го, в 3 часа (?), были замечены 2 немецких аппарата, летевшие к Михайловскому маяку. Летчики Лишин и Зверев поднялись им навстречу. Литвинов и Краевский не могли завести моторы своих аппаратов. Мотор Зверева сдал, и он сел на воду, после чего его взял на буксир миноносец. Оставшись один, Лишин атаковал «Альбатрос» немца, летевшего к «Москвитянину», стреляя из маузера, о его механик – из карабина. Немец был очевидно подбит и, снижаясь, пошел к берегу. Другой аппарат противника после короткой перестрелки, последовал за товарищем. Заметив входящую в Ирбенский пролив нашу подводную лодку, он переменил курс, и Лишин, видя это, несмотря на мотор, дававший перебои, пошел навстречу немцу и, после короткого боя, заставил его повернуть на Виндаву».
В тот день предпринималась также попытка перехватить цеппелин, следовавший по направлению к Ирбеню. Вылетели Литвинов, Лишин и Краевский. Отстреливаясь из двух пушек, дирижабль повернул на север. Взлетевший с аэродрома Кильконд Нагурский принудил его повернуть на юг. Одноко преследование дирижабля организовать не удалось, так как он имел преимущество в скорости.
Состоялись награждения: Лишину 2* вручили орден св. Георгия 4-й степени (приказ по флоту и морскому ведомству №557 от 8 сентября 1915), Литвинов и Краевский удостоились ордена св. Владимира с мечами, Зверев и Нагурский – ордена св. Анны 4-й степени. Механик Лишина унтер офицер Смолин был награжден Георгиевским крестом, остальные механики – Георгиевскими медалями. Б. Дудоров позже был награждён орденом св. Владимира 3-й степени и произведен в капитаны 1-го ранга.
За июль – август 1915 г. русские лётчики произвели 52 самолёто-вылета.
В начале августа 1915 г. 6-я армия вошла в состав Северного фронта и Балтийский флот был переподчинён его главнокомандующему генералу Н.В.Рузскому. Последний 21 августа издал новую директиву, в соответствии с которой главная задача флоту оставалась без изменений, но специально подчёркивалось необходимость удержания Моонзундских позиций и недопущение прорыва противника в Рижский залив.
Авиационный комитет Балтийского флота, собравшись 12 августа на заседание, обсуждал вопрос о новых гидросамолётах и проблемах со снабжением. Пришли к мнению о необходимости самолёта, способного взлетать и производить посадку на лёд, так как в большинстве районов базирования гидросамолётов в зимнее время водные пространства покрывались льдом. Задача эта, по мнению авиационного комитета, могла бы быть решена приобретением некоторого числа поплавковых гидросамолётов на амортизации со стационарными моторами. В качестве доказательства возможности выполнения подобных полётов ссылались на опыт морских лётчиков инженер- механика лейтенанта Зверева и лейтенанта Нагурского.
Представители авиационного комитета выразили беспокойство по поводу недостаточно развитой сети авиационных станций и для повышения оперативности предлагали создавать подвижную базу из двух – трёх специально оборудованных грузовых автомобилей на каждой станции 1-го разряда. Такая подвижная база при необходимости могла выдвигаться на желаемый пункт, вплотную к неприятелю, а в случае обстрела без затруднений менять позицию. Отряд, опирающийся на подобную базу, предлагалось формировать из любых самолётов авиационной станции, а личный состав по необходимости менять. При отсутствии надобности в работе подвижного отряда его возвращали на авиационную станцию. Члены комитета осознавали, что подобная мера только «несколько развивает самое дело, отнюдь не нарушая общей организации». Для повышения мобильности авиационный комитет рекомендовал включать в его состав не более трёх самолётов.
В отдельные периоды немецкая авиация действовала довольно активно. Так в конце августа немецкое радио сообщило: «Немецкие самолёты 30 августе атаковали русские морские силы, находившиеся в Рижском заливе и Усть-Двинске. Один аэроплан зажёг перед входом в залив неприятельское опорное судно для аэропланов; второму удалось сбросить бомбы на миноносец, третий дважды сбрасывал бомбы на стоявшее в Аренсбургской бухте неприятельское опорное судно для аэропланов; четвёртый сражался у Цереля с двумя русскими аэропланами и сбросил бомбы на миноносец; пятый бросал бомбы но две погрузившиеся у Виндавы неприятельские подводные лодки с неизвестными пока результатами; шестой сбросил бомбы в верфь для миноносцев но берегу Двины, причинив пожар последней; седьмой потопил русский парусник, команда которого спасена».
В ответном налёте на Виндаву 2 сентября участвовали летчики 1-го судового отряда «Орлицы»: лейтенанты Краевский, Зверев (старший офицер «Орлицы» старший лейтенант. С. Л. Кавелин находился на борту в качестве наблюдателя), мичманы Туржанский и Штральборн, а также летчики 2-го авиационного отряда: лейтенанты Литвинов, Лишин, Нагурский и авиационный кондуктор Еременко. Два самолёта до Виндавы не дошли: мичман Штральборн вернулся из- за отказа мотора, лейтенант Лишин приводнился
