Уникальная шпалера мануфактуры Гобеленов
Как известно, судьба произведений искусства, обитающих в российских частных, а порой и музейных собраниях и, конечно, тех, что встречаются на рынке антиквариата, складывалась весьма причудливо. Посему довольно редко удается проследить биографию вещей и, отмечая художественные достоинства отдельных первоклассных произведений, указать их историческую значимость. Счастливым исключением из этого правила стала шпалера «Сабинянки, останавливающие сражение римлян и сабинян», представленная петер- буржской галереей «Ренессанс». Исполненная мастерской Козетта мануфактуры Гобеленов в 1809 году, шпалера отличается не только редкостным художественным качеством, являясь одной из единичных тканных картин уникального качества в российских частных собраниях, но и настоящим историческим раритетом.
Изготовление ковров, повторяющих композиции живописных произведений, являлось для мануфактуры Гобеленов на рубеже XVIII-XIX веков широко распространенной практикой. Й не раз автором таких картин-образцов становился Франсуа-Андре Винсен, член Парижской академии художеств, в 1785-1792 годах – ее профессор. Так, по приказу Людовика XVI мануфактурой Гобеленов была повторена в стенном ковре картина Винсена «Моле, захваченный заговорщиками». Там же по его картонам была выткана серия шпалер «История Генриха IV». «Битва римлян и сабинян» была написана Винсеном в 1781 году для Людовика XVI и демонстрировалась в парижском Салоне 15 сентября 1794 года. Жюри одобрило картину и рекомендовало ее к воспроизведению в стенном ковре: «Сюжет интересный, и размер картины будет сохранен». Размер полотна составлял 325 х 420 см, как явствует запись в Инвентаре предметов, оставшихся на мануфактуре Гобеленов, от 1816 года, где работа Винсена была вновь названа «прекрасной картиной». В настоящее время полотно Винсена – работа на аналогичный сюжет – хранится в Музее изобразительных искусств Анжера (Франция). Работа над гобеленом «Сабинянки, останавливающие сражение римлян и сабинян» продолжалась с 25 февраля 1801 года по 11 марта 1809 года. Подпись на щите воина справа «Vincent 1781» обозначает имя автора и дату написания картины. 6 декабря 1809 года шпалера была записана в Инвентарь мануфактуры Гобеленов – после того, как она сошла с ткацкого станка и была принята Анри де Монтескье, представителем Наполеона при дворе короля Саксонского.
Фредерик Август I, король Саксонский, Великий князь Варшавский, правил своей страной в 1806-1827 годах. С 1806 года он состоял в союзе с Пруссией против Наполеона, однако затем заключил с последним сепаратный мир, в результате чего и получил означенные выше титулы. Впоследствии, правда, не выйдя вовремя из этого союза, Фредерик Август I потерял значительную часть Саксонии, отошедшую по решению Венского конгресса 1815 года к Пруссии. Именно ему в качестве дипломатического дара и была преподнесена шпалера «Сабинянки, останавливающие сражение римлян и сабинян», вытканная в единственном экземпляре и оцененная в 20 тысяч франков. Вместе с другими тремя гобеленами, также подаренными Наполеоном, она украшала Большую столовую резиденции короля. Вероятно уже в Германии она была дополнена бордюром, поскольку, если бы бордюр был выполнен во Франции, он был бы также тканным. Здесь же мы имеем дело с живописью масляными красками по холсту. В центре верхней части помещен шифр Наполеона, вероятно, как дань уважения и напоминание о дарителе. Одновременно этот живописный бордюр имитирует настоящие гобеленовские бордюры наполеоновской поры, нередко украшенные тем же «N» под короной.
Камерные жанры
Артур Рондо
По мнению тех, кто не принадлежал к почитателям официозного и так называемого «разрешенного» искусства в СССР, камерные (иногда именуемые «тихими») жанры в русской живописи первой половины XX столетия сохраняли зерна культуры, посеянные в эпоху Серебряного века. С этим трудно спорить. Сегодня, глядя из нового века, очевидно, что место творческой личности в истории искусства определяется масштабом дарования и почти не зависит от того, в каком контексте реализовывалась ее творческая активность – у всех на виду или в уединении мастерской среди узкого круга друзей.
Среди фигур, остававшихся до сих пор в тени крупных имен, немало действительно одаренных художников. К таковым, несомненно, относится и Любовь Козинцева (Козинцова; 1899/1900-1970) – родная сестра известного советского кинорежиссера Григория Козинцева и Супруга писателя Ильи Эренбурга. Помимо родства с маститыми представителями отечественной культуры, Любовь Козинцева известна как даровитый живописец и график, автор натюрмортов и портретов. Пройдя курс обучения сначала в школе-мастерской А.Экстер в Киеве, а затем – во ВХУТЕМАСе у А.Родченко, художница немало путешествовала со своим мужем по Европе, встречалась со многими известными коллегами в Берлине и Париже. Ее портреты были написаны К.Петровым-Водкиным, Р.Фальком, А.Тышлером, Н.Альтманом. В собственном творчестве (о нем приходится судить по, к сожалению, довольно редко встречающимся работам) Л.Козинцева ориентировалась на французские традиции умеренного декоративизма и сдержанный отечественный коло- ризм. Два полотна художницы («Натюрморт» второй половины 1920-х годов и «Обнаженная» 1938 года), ныне принадлежащие одному из московских коллекционеров, привлекают опытный взгляд знатока отнюдь не только из-за их редкости. Внимание вознаграждается, если дать себе труд углубиться в пластические и колористические идеи автора.
Бордово-фиолетово-бело-желтый букет в простом коричневом кувшине на круглом столе, покрытом коричнево-синей скатертью, занимает центр композиции натюрморта. Написанная в тех же коричнево-синих тонах, но более темная диванная спинка, светло-ко- ричневые и светло-зеленые обои служат естественным фоном для этого яркого цветового пятна. Передний же план композиции замкнут спинкой стула, так что взгляд зрителя все время возвращается к букету. Последний написан гораздо раскованнее и декоративнее, чем все окружение, и тоже контрастирует с ним: природная, как бы случайная, красота оказывается привлекательнее рукотворной.
В «Обнаженной», написанной почти десятью годами позже, цветовые и композиционные акценты – несколько иные. На полотне нет ярких цветовых пятен, гамма построена на довольно тонких переходах и нюансах в границах золотисто-коричневого (обнаженное тело и фон) и зеленовато-болотного (комод и кувшин на втором плане) тонов. Молодая модель интригует зрителя – но не своей чувственностью, а, напротив, погруженностью в себя, отрешенностью. В этой очевидной эволюции почерка – от противопоставления тонов и фактур к их сближению и тонкой нюансировке, возникновению психологического подтекста, – вероятно, сказались и эволюция личности самой художницы, и ставшее более зрелым и уравновешенным ее профессиональное умение.
Обе композиции Л.Козинцевой являются, без сомнения, качественными и
