Композиция «Амур, диктующий Сафо любовные стихи», кисти французского художника Шарля Менье (1768-1832) бесспорно принадлежит к числу открытий текущего выставочного сезона. Это полотно может быть названо эталонным для творчества одного из популярнейших живописцев Франции последних десятилетий XVIII – первых десятилетий XIX века. Шарль Менье родился и умер в Париже, учился у Винсена, в 1789 году снискал Римскую премию. Взлет его карьеры пришелся на время Великой французской революции. В 1815 Менье стал академиком, в 1822 году – кавалером ордена Почетного Легиона, продолжая участвовать в Салонах до 1824 года. Известность ему принесли в основном монументальные работы, в числе которых – четыре плафона для Лувра (где также хранится его 28 рисунков), гризайльные росписи Биржи и алтарный образ «Битва Михаила Архангела с Драконом» в церкви св. Михаила в Сен-Манде.

Полотно, выставленное московской галереей «Наши художники», представляет другую грань таланта живописца. Эта камерная (несмотря на вполне внушительный размер) картина написана на сюжет, весьма популярный в последние годы правления Людовика XVI, а также во времена директории и ранней империи. Речь идет об аллегорических композициях из двух или трех фигур, олицетворяющих любовь, поэзию, гармонию. Сафо, поэтесса Древней Греции, прославившаяся не только великолепной любовной лирикой, по созданным ею на острове Лесбос поэтически-любовным содружеством, была одним из любимых персонажей живописи такого рода. С точки зрения традиционных аллегорических смыслов, сюжет интересующего пас полотна считывается как «Любовь, вдохновляющая поэзию». Однако художник, следуя увлечениям времени, привносит в это содержание дополнительный куртуазный подтекст, изображая эту сцену как беседу прекрасной женщины и крылатого юноши на фоне идиллического пейзажа.

Композиции такого рода, созданные современниками Менье Жаком Луи Давидом, Огюстеном Бернаром, Пьером Нарциссом Гереном и Пьером Полем Прюдоном, были широко представлены на выставке «Ученая прихоть» в ГМИИ им. А.С.Пушкина, где экспонировались вещи из собрания князя Николая Борисовича Юсупова. По счастливому стечению обстоятельств неизвестное прежде полотно Менье появилось как раз в ту пору, когда московский зритель, благодаря этой выставке, смог не только представить контекст творчества этого мастера, но и по-новому взглянуть на «альковный классицизм», которому отдавал явное предпочтение прославленный русский собиратель. Изящный вкус просвещенного вельможи – царедворца, дипломата, коллекционера, адресата пушкинского стихотворения «К вельможе» – будто бы скорректировал наш нынешний взгляд на эти полотна, казавшиеся всегда слишком красивыми и слишком сладкими. Теперь мы склонны видеть в них мастерский компромисс основных увлечений противоречивой эпохи рубежа XVIII-XIX веков: ученого открытия античности и светской куртуазности, верности классическим постулатам и увлечения «естественностью», стремления к комфорту и упоения сугубо приватными человеческими ценностями, все более нарастающего по мере развития грозных событий революций и войн.

Но как бы то ни было, «Амур, диктующий Сафо любовные стихи», подписанное и датированное 1805 годом произведение Шарля Менье вне зависимости от смены вкусов и зрительских настроений остается великолепным образцом виртуозной живописи французской школы времен Первой Империи.

Несмотря на оскудение частных собраний, произошедшее за более чем семидесятилетний период советской власти, современные коллекции старой западноевропейской живописи в Москве способны преподнести исследователю немало сюрпризов. И речь идет отнюдь не о «перемещенных» после Второй мировой войны трофейных ценностях. Уникальные памятники с вполне легальным провенансом нередко продолжают оставаться неизвестными для российских и зарубежных специалистов.

Пример тому – картина «Суд царя Мидаса» («Состязание Аполлона и Пана»), впервые представшая перед широкой зрительской аудиторией на выставке «Зримая музыка» в залах Государственного музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина в Москве. Сюжет, известный по пересказу в «Метаморфозах» Овидия (Метаморфозы, XI, 165-171), был весьма популярен в европейской живописи XVI-XVII веков. Козлоногий и козлобородый дикий бог-пастух Пан, сын бога Гермеса, дерзнул в музицировании на пастушеском сиринксе соперничать с богом Аполлоном, игравшим на кифаре (в данном случае изображена ренессансная лира да баччо, прообраз скрипки). Судьями были богиня Афина и царь Мидас. Все присутствовавшие признали победителем Аполлона, и лишь один царь Мидас предпочел игру Пана. За это Аполлон наказал Мидаса: у царя выросли ослиные уши. На картине изображены два следующие одни за другим эпизода мифа: слева Афина и нимфы слушают музицирование Аполлона; в центре Тмол в роли судьи, предпочитающего исполнительское искусство Аполлона и жестом руки велящего утихомириться дикому Пану; рядом на втором плане царь Мидас, у которого через корону проросли ослиные уши; справа на первом плане музицирующая вакханка. Морально-назидательный смысл этого мифа – триумф божественной