из-за нескольких лишних морщин, когда тебе стукнуло семьдесят семь? Зато она бодра, полна сил и деятельна, несмотря на годы.

Вайолет вбила последний колышек, закрутила концы проволоки. Ну вот, все. Отступила на газон и оглядела свою работу. Сейчас подпорки видно, но пройдет несколько дней, и хризантемы распушатся, листья их скроют. Вайолет посмотрела на свои часики. Половина четвертого. Вздохнула, как всегда, с сожалением отрываясь от работы в саду, возвращаться в дом не хотелось. Однако она сняла перчатки и бросила их в тележку, сложила туда же инструменты, оставшиеся колья, моток проволоки и отвезла в гараж за домом, где разложила все по местам, чтобы сразу найти, когда понадобится.

В дом Вайолет вошла через кухню, сбросила резиновые сапоги, повесила на крючок куртку. В кухне налила и включила чайник и поставила на поднос две чашки с блюдцами, молочник, сахарницу, вазу с таящим во рту шоколадным печеньем. Вирджиния во время полдника ничего не ест, а вот Вайолет не может отказать себе в каком-нибудь лакомстве к чаю.

Она поднялась к себе в спальню, вымыла руки, надела туфли, привела в порядок волосы, припудрила нос. Послышался шум едущей в гору машины, вот она свернула на дорогу, ведущую к дому, остановилась, хлопнула дверца, потом открылась парадная дверь коттеджа и голос Вирджинии позвал:

— Ви!

— Иду-иду.

Вайолет расправила жемчужное ожерелье, пригладила выбившуюся прядь волос и стала спускаться вниз. Невестка ждала ее в холле. Длинноногая, в вельветовых брюках, на плечи наброшена кожаная куртка. Ага, новая прическа: волосы зачесаны со лба наверх и стянуты на затылке плоским бантом. Как всегда, небрежно элегантная, улыбается, давно Вайолет ее такой веселой не видела.

— Вирджиния, дорогая, ты снова дома, я так рада. До чего эффектно выглядишь. И какая прелестная прическа.

Они поцеловались.

— Тебе ее в Лондоне сделали?

— Да. Решила, что, пожалуй, пора что-то изменить в своей внешности, — она посмотрела вокруг. — А где же Генри?

— Он с Вилли Снодди, они охотятся на хорька.

— Боже мой, Ви!

— Не волнуйся, пожалуйста, через полчаса вернутся.

— Но почему он проводит время в обществе этого старого пьяницы?

— Да потому, что все дети уже в школе, играть ему не с кем. А Вилли несколько дней назад приходил стричь газон, Генри с ним разговорился, и Вилли позвал его с собой на охоту. Мальчик так загорелся, я и разрешила. Не сердись, пожалуйста.

Вирджиния засмеялась и покачала головой.

— Да разве я сержусь? Просто не ожидала. Как вы думаете, Генри понимает, что такое охота? Ведь это же, в сущности, убийство.

— Понятия не имею. Вот придет и все-все нам расскажет. Вилли вовремя его приведет, я не сомневаюсь.

— А мне казалось, вы не доверяете этому старому алкоголику.

— Если он дал мне слово, то нипочем не посмеет его нарушить, и потом, днем он не пьет. Но расскажи мне о себе. Довольна поездкой?

— О, еще бы! Вот… — Она протянула Вайолет плоскую коробку в роскошной упаковке. — Это вам подарок из столицы.

— Ну что ты, Вирджиния, дорогая, зачем!

— В благодарность за Генри.

— Да я просто счастлива, что он у меня пожил. А он так ждет тебя, хочет поскорей вернуться домой, в Балнед. Сегодня утром, еще до завтрака, собрал и уложил свои вещи. Но мне не терпится услышать новости и посмотреть подарок. Идем же.

Вайолет провела невестку в гостиную и удобно расположилась в своем любимом кресле у камина. Как легко сразу стало уставшим ногам! Примостившись на ручке дивана, Вирджиния смотрела, как Вайолет развязывает и разворачивает упаковку. Как берет в руки оранжево-коричневую плоскую коробку и снимает крышку. Внутри, под слоями папиросной бумаги, лежал шелковый шарф от «Эрмес».

— Ой, Вирджиния, это слишком.

— Ничуть, вы столько для меня сделали.

— Да для меня каждый день с Генри просто праздник.

— Ему я тоже привезла подарок. Он в машине, пусть поскорей увидит.

Шарф был в розово-зелено-голубых тонах. «Именно то, что нужно, он чудесно оживит мое серое шерстяное платье», — подумала Вайолет.

— Я так тебе благодарна. Шарф восхитительный. А теперь… — Она сложила шелк, опустила в коробку и отставила на столик. — Теперь пойдем пить чай, ты мне расскажешь о Лондоне. Я хочу знать все-все-все…

— Когда ты прилетела?

— Вчера вечером. Эдмунд встретил меня в Тернхаусе и повез в Эдинбург, мы поужинали у Рафаэлли, а потом поехали домой, в Балнед.

— Надеюсь… — Вайолет в упор посмотрела на Вирджинию, — надеюсь, все ваши нелады в прошлом?

Вирджиния притворилась, что удивлена.

— Боже мой, Ви, неужели было так заметно?

— Даже слепому. Я молчала, но ты-то должна понимать, как тяжело Генри, когда у вас с его отцом натянутые отношения.

— Он говорил вам об этом?

— Говорил. Мальчик ужасно расстраивается, мало того, что ребенка отсылают в Темплхолл, так еще вы с Эдмундом без конца ссоритесь.

— Строго говоря, ссор не было.

— Не знаю, что хуже — откровенные ссоры или ледяная вежливость.

— Вы правы, мне самой очень неприятно. Но мы с Эдмундом помирились. То есть все осталось так, как было, Эдмунд по-прежнему стоит на своем, а я по-прежнему считаю, что он совершает непоправимую ошибку. И все же мы заключили что-то вроде перемирия. — Вирджиния улыбнулась и подняла руку: на тонком запястье блеснул массивный золотой браслет. — Это он подарил мне в ресторане, когда мы ужинали. Знак внимания в честь возвращения. Продолжать дуться после этого было бы просто свинством.

— Слава Богу, камень с души. Я убедила Генри, что вы с папой все поймете и снова будете жить мирно и дружно, как прежде. Я вам обоим так благодарна, а то ведь он стал бы считать меня обманщицей. С ним нужно обращаться очень бережно, Вирджиния, ведь он такой ранимый.

— Ах, Ви, мне ли не знать.

— Но это еще не все. Он очень тревожится за Эди. И боится Лотти. Ему кажется, что она замышляет против Эди что-то дурное.

Вирджиния нахмурилась.

— Он так сказал?

— Мы об этом говорили.

— И вы думаете, он прав?

— Дети ведь очень чуткие. Как собаки. Нутром чуют зло там, где мы, взрослые, его не замечаем.

— Ви, зло — очень страшное слово. Не стану скрывать, мне в присутствии Лотти становится жутковато, но я постоянно внушаю себе, что она всего лишь безобидная дурочка.

— Как знать. Но я дала Генри слово, что все мы будем настороже. Если он заведет с тобой разговор о Лотти, ты его, пожалуйста, выслушай и постарайся успокоить.

— Конечно.

— Вот и славно. — Покончив с тревожившими ее темами, Вайолет перевела беседу в более приятное русло. — Расскажи о Лондоне. Платье купила? Чем еще там занималась? А Алекса, видела Алексу?