делегатов и корреспондентов, по возможности избегая речей в зале заседаний. Партия сейчас вырабатывает платформу, на которой официально выдвинутый съездом кандидат в президенты будет стоять, побеждать или проваливаться — что бы это ни было. Более всего меня занимает вопрос о моногамии для штата Юта. Достаточно здравомыслящие во всех прочих отношениях политики прямо-таки выходят из себя при одном только упоминании о мормонах, забавной секте, недавно созданной неким «пророком» и обосновавшейся главным образом в пустынях Юты, где мормонские женщины живут в гаремах и непрерывно умножают численность секты. С моей точки зрения, все это очень мило, хотя и чересчур целеустремленно.

Я только что узнал о группе «стойких» из Нью-Йорка во главе с Четом Артуром; они уже неделю находятся в городе и пытаются проложить дорогу Конклингу, которого поддерживает не только делегация штата Нью-Йорк, но и полторы тысячи активистов с голубой лентой поперек груди.

Перед отелем «Гибсон-хаус» под вывеской нью-йоркского Клуба реформы красуется плакат «Роско Конклинга — в президенты». Клуб реформы — группа из шестидесяти элегантных и надменных джентльменов, которые уже несколько дней элегантно и «надменно» работают в городе в пользу кандидатуры Бристоу.

«Однако, — говорит мне Нордхофф, которого я нашел сегодня вечером в баре «Гибсон-хаус», — пристально следить нужно за Оливером П.Мортоном». Сей джентльмен — сенатор от Индианы, он враг Конклинга и весьма популярен на Юге. Если Конклинг и Блейн остановят сначала Бристоу, а затем заблокируют друг друга, то может победить Мортон. Есть еще несколько малозначащих претендентов, загадочно именующихся «любимчиками», среди них губернаторы штатов Огайо и Пенсильвания.

Вопреки своим же благим намерениям я сильно возбужден. Мы в Выставочном зале. На возвышении сцены сидят партийные лидеры. Никого из кандидатов не видно. Очевидно, они так и не показываются во время конвента. Они остаются дома и ждут, когда народ их призовет.

Повсюду красуется имя и физиономия Конклинга. Нью-йоркская делегация завладела «Гранд- отелем», он украшен громадным и не слишком замысловатым лозунгом, который предупреждает делегатов: «Выдвижение Конклинга обеспечит голоса тридцати пяти выборщиков от штата Нью-Йорк». Лозунг этот дает всем повод цитировать недавнее высказывание Блейна: «Конклинг не в состоянии победить Тилдена даже в своем собственном штате. Его кандидатура — это абсурд». Все передают друг другу сплетни о сенаторе и Кейт Спрейг. Делегатам роздан даже памфлет на эту тему. Уж не Сэнфорда ли это рук дело?

Герой конвента — по положению на данный момент — Блейн. Я не слушал очень длинную речь в пользу кандидатуры бывшего министра почт Джуэлла. Красноречие оратора оставляло желать лучшего. В зале духота, но солнце идет к закату, и дышать становится немного легче.

Множатся всевозможные слухи. Последний из них такой: Блейна сразил смертельный недуг. В прошлое воскресенье он пошел в церковь в Вашингтоне и потерял сознание. Солнечный удар, говорят его сторонники. Кое-что посерьезнее, утверждают другие, называя всякие интересные болезни, разумеется в их последней стадии. Самый вероятный недуг — аллергия к комиссии, которая занимается его делами. Притворившись больным, Блейн вынудил комиссию палаты представителей отложить следствие до окончания конвента. Затем, обеспокоенный, что его сочтут не жильцом на этом свете, Блейн появился на публике накануне открытия конвента с государственным секретарем Фишем. Во время этого спектакля один из сыновей Блейна, по слухам, сказал: «Это произведет должный эффект в Цинциннати». Так оно и было.

Согласно сегодняшней программе, нам предстоит выслушать шестнадцать речей с выдвижением различных кандидатов. Я пью сарсапариллу бутылками и жую горстями кукурузные хлопья — новый деликатес, к которому я успел пристраститься.

Поздний вечер. Ни одна из речей не зажгла зал, как, впрочем, ни один из кандидатов. Нордхофф советует мне обратить пристальное внимание на молодого иллинойсского адвоката и политика по имени Ингерсолл. Он выдвинет кандидатуру Блейна, если оратор, который сейчас выступает, когда-нибудь сядет на место. По словам Нордхоффа, Ингерсолл — надменный безбожник; легко ли, согласитесь, такому человеку существовать в глуши богобоязненного Иллинойса.

Говорят, что Ингерсолл бросил такую фразу: «Кальвин был похож на ветхозаветного бога в той степени, в какой ему это позволяло состояние здоровья». Что ж, не могу ему не симпатизировать.

Симпатизировать? Это не то слово. Он зажег меня, зажег аудиторию. Уже полчаса, как он кончил говорить, а манифестация в честь Блейна все еще продолжается. Хотя я выработал в себе иммунитет — у меня аллергия к политической риторике, — я никогда ничего подобного не слышал, как, впрочем, и никто другой. Не могу вспомнить ни единой его фразы, помню только музыку его слов, его неистовую экзальтацию. Как мы все же примитивны даже в лучших своих проявлениях!

Сторонники Блейна требуют немедленно приступить к голосованию, однако председатель конвента только что объявил: «Меня поставили в известность, что газовые фонари в этом зале в таком состоянии, что безопасность не гарантируется». Заседание отложено по причине темноты. Сторонники Блейна неистовствуют. Они проклинают председателя. Сторонников Бристоу. Город Цинциннати.

15 июня. Только что состоялась первая баллотировка. Я скверно себя чувствую: всю ночь пришлось пить с делегацией нью-йоркских реформаторов; так сказать, элегантное и «надменное» пьянство в баре отеля «Гибсон». Хотя реформаторы жаждут победы Бристоу, они признают, что, если бы голосование состоялось вчера вечером, кандидатура Блейна прошла бы шутя; как сказал редактор «Харпере уикли», «никогда я не слышал лучшей речи в защиту худшего дела».

Все цитируют слова Ингерсолла о Блейне (кроме меня: я слушал, но ничего не слышал): «рыцарь без страха и упрека». Мое ухо не приемлет этот образ ввиду его полной абсурдности. Блейн кто угодно, только не рыцарь; если уж нужно что-нибудь сказочное, то он скорее дракон, чем бесстрашный (и безупречный?) рыцарь.

Для выдвижения кандидату нужно получить как минимум 378 голосов. Первый тур голосования ничего не решил; правда, он оказался роковым для Конклинга, который собрал всего 99 голосов и перестал быть серьезным претендентом. Лидирует Блейн, у него 285 голосов, за ним Бристоу — 213, Мортон — 124, Хейс, губернатор штата Огайо, — 61, Хартранфт, губеранатор Пенсильвании, — 58, Джуэлл, бывший грантовский министр почт, — 11, и некто Уилер из Нью-Йорка — 3.

Ходят слухи, что Конклинг вот-вот снимет свою кандидатуру. Кто получит его 99 голосов?

— Мортон, — предсказывает Нордхофф. — Только не Блейн. Никогда!

Кандидат в президенты США от республиканской партии — некто Резерфорд Бэрчард Хейс, три срока занимавший пост губернатора штата Огайо, ничем не прославивший себя генерал в годы минувшей войны, человек абсолютно неизвестный съезду, который только что утвердил его кандидатуру. Когда я вернулся домой и сообщил хозяину эту новость, он сказал: «Губернатор — человек честный, но фанатичный. Он непрерывно сражается с католиками». Мой хозяин принадлежит к римско-католической церкви. «Но что беспокоит меня лично, — сказал добрый человек из Висбадена, наполняя наши кружки пивом, — этот пуританин запретит алкогольные напитки».

Большую часть ночи я сочинял корреспонденцию в «Геральд». Трудно сказать, что именно произошло после провала Конклинга в первом туре голосования, однако насколько я могу судить, хотя это, быть может, и не совсем точно, Блейн не только сохранил свои позиции, но и расширил свою поддержку, получив к шестому туру 308 голосов. В это время ряды сторонников Мортона стали таять, а кандидатура Бристоу так и не воодушевила делегатов.