– Ну, не у всех есть дома дети.
Она провела пальцем по краю бокала.
– У вас нет детей?
– Я не был женат.
– Почему?
Патрик покачал головой, слегка улыбнувшись.
– Не хочу об этом говорить.
– Мальчишка, – ответила судья. – Вам от нее, видно, здорово досталось.
У него отвисла челюсть. Неужели это так заметно?
– Похоже, не только вы владеете навыками сыщика, – сказала она смеясь. – Только мы называем это женской интуицией.
– Да, тогда вы легко получите полицейский значок. – Он посмотрел на ее безымянный палец.
– А вы почему не замужем?
Судья повторила его собственный ответ.
– Не хочу об этом говорить.
В наступившем молчании она сделала глоток вина, а Патрик барабанил пальцами по деревянной поверхности барной стойки.
– Она уже была замужем, – признался он.
Судья поставила пустой бокал.
– Он тоже, – сказала она и, когда Патрик повернулся к ней, посмотрела ему прямо в глаза.
Ее глаза были бледно-серыми, они напоминали о сумерках, о серебряных пулях и начале зимы. Цвет неба за секунду до того, как его расколет пополам молния.
Патрик никогда раньше этого не замечал, и неожиданно понял почему.
– Вы сейчас без очков.
– Я очень рада, что Стерлинг находится под защитой такого наблюдательного человека, как вы.
– Обычно вы носите очки.
– Только на работе. Мне они нужны для чтения.
«А я обычно вижу вас на работе».
Вот почему он раньше не замечал, что Алекс Корниер – привлекательная женщина. До этого, когда их пути пересекались, она полностью входила в образ судьи. Она не сидела возле барной стойки, словно экзотический цветок. Она не была настолько… похожей на обычного человека.
– Алекс! – раздалось восклицание у них за спиной. Мужчина был одет в хороший щеголеватый костюм и ботинки, а седины на его висках было ровно столько, чтобы придать его облику элегантности. Весь его вид кричал, что он адвокат. Он явно был богат и разведен. Тот тип мужчин, которые по вечерам обсуждают смертную казнь, перед тем как заняться любовью, спят на своей стороне кровати, вместо того чтобы крепко сжимать ее в своих объятиях и, даже уснув, не разжимать рук.
«О Господи, – подумал Патрик, глядя в пол. – Откуда такие мысли?»
Какое ему дело до того, с кем встречается Алекс Корниер, даже если этот парень годится ей в отцы.
– Уит, – сказала она, – я так рада, что ты смог прийти. – Она поцеловала его в щеку, а потом, все еще держа его за руку, повернулась к Патрику. – Уит, это детектив Патрик Дюшарм. Патрик, Уит Хобарт.
У него оказалось хорошее рукопожатие, что еще больше разозлило Патрика. Патрик подождал, что еще Алекс скажет, – представляя его. Хотя, что она могла сказать? Патрик не был ее старым другом. И познакомилась она с ним не в баре. Она не могла даже сказать, что они вместе работают над делом Питера Хьютона, потому что в таком случае им нельзя разговаривать.
Патрик понял, что именно это она и пыталась ему все время сказать.
Мэй вышла из кухни с аккуратно закрытым пакетом в руках.
– Пожалуйста, Пат, – сказала она. – Увидимся через неделю, да?
Он чувствовал на себе взгляд судьи.
– Счастливая семья, – сказала она, награждая его утешительным призом: едва заметной улыбкой.
– Рад был вас видеть, Ваша честь, – вежливо сказал Патрик.
Он так резко распахнул дверь, что та ударилась о стену. На полпути к машине он понял, что аппетит пропал.
Главной новостью в вечернем выпуске на местном канале было слушание, на котором должно было решиться, будет ли судья Корниер отстранена от дела. Джордан и Селена сидели в постели в темноте (каждый держал на животе миску с хлопьями) и смотрели, как рыдающая мать девочки с парализованными ногами плакала в объектив телекамеры:
– Никто не думает о наших детях, – говорила она. – Если процесс пойдет не так, как надо, из-за каких-то юридических тонкостей… они не переживут еще один судебный процесс.
– Питер тоже, – заметил Джордан.
Селена опустила ложку.
– Корниер будет работать на этом процессе, даже если ей придется ползти на коленях на место судьи.
– Но я же не могу нанять кого-то, чтобы украсть ее наколенники, правда?
– Давай посмотрим на это с другой стороны, – предложила Селена. – В показаниях Джози нет ничего, что могло бы повредить Питеру.
– Боже мой, ты права. – Джордан так резко сел в кровати, молоко выплеснулось на одеяло. Он переставил миску на ночной столик. – Гениально.
– Что именно?
– Диана не вызывает Джози в качестве свидетеля, потому она не сказала ничего, что они могли бы использовать. Но ничто не мешает мне вызвать ее как свидетеля защиты.
– Шутишь? Ты собираешься добавить дочь судьи в список свидетелей?
– Почему бы нет? Они когда-то дружили с Питером. А у него так мало друзей. Все выглядит очень правдоподобно.
– Но ты же не собираешься…
– Не-а, я уверен, что мне не придется ее вызывать. Но прокурору незачем об этом знать. – Он улыбнулся, представив Диану – И судье, между прочим, тоже.
Селена тоже отставила свою миску.
– Если ты впишешь Джози в список свидетелей… Корниер придется отказаться от этого дела.
– Вот именно.
Селена наклонилась, взяла его лицо в ладони и поцеловала в губы.
– Ты ужасно умный.
– Что ты сказала?
– Ты прекрасно слышал.
– Знаю, – улыбнулся Джордан, – но я не прочь услышать это еще раз.
Одеяло соскользнула на пол, когда он обнял ее.
– Маленький жадина, – пробормотала она.
– Разве ты не из-за этого влюбилась в меня?
Селена рассмеялась.
– Ну уж не из-за твоего шарма и галантности, дорогой.
Он склонился над ней и целовал Селену, пока – как он надеялся – она не забыла, что как раз подшучивала над ним.
– Давай заведем еще одного ребенка, – прошептал он.
– Я все еще кормлю грудью первого!
– Тогда давай потренируемся, как это делается.
Джордан подумал, что никто в мире не сравнится с его женой – с красивой, точеной фигурой, умнее его (хотя он никогда ей в этом не признается) и настолько точно чувствующей его, что он почти готов был отказаться от своего скептицизма и поверить, что между людьми действительно существует физическая связь. Он зарылся лицом в свое любимое место на теле Селены: туда, где шея переходит в плечо, где ее
