хотел поговорить, потому что все то, что он мог рассказать ей о семинарах по экономике, или о статьях, или о последних известиях, действительно казалось неважным тогда, когда их сын находился в тюрьме. Но Льюис? Она всегда считала себя свободным элементом их брака, а его она рассматривала как основу. Безопасность была иллюзией. Вряд ли можно считать себя связанным, если концы веревки распущены.
Она вытерла глаза рукавом. Льюис конечно же, скажет ей, что это был только секс, а не любовь. Что это ничего не значит. Он скажет, что люди по-разному справляются со своим горем, по-разному затыкают дыру в своем сердце.
Льюис опять включил сигнал поворота и свернул направо – на этот раз на кладбище.
Лейси ощутила медленно разрастающуюся боль в груди. Это уже извращение. Он что, встречается с ней здесь?
Льюис вышел из машины с розами в руках, но без зонтика Дождь усилился, однако Лейси была полна решимости увидеть все до конца. Она последовала за ним на достаточно большом расстоянии на новую часть кладбища, ту, где располагались свежие могилы. На них даже еще не было надгробий. Земля здесь была похожа на лоскутное одеяло: коричневый грунт и зелень разрезанного газона.
Возле первой могилы Льюис опустился на колени и положил на землю одну розу. Затем перешел к следующей и сделал то же самое. И опять, и опять, пока его волосы не прилипли ко лбу, пока рубашка полностью не промокла, пока он не разложил все десять роз.
Лейси подошла к нему сзади, когда он положил последнюю розу.
– Я знал, что ты здесь, – сказал он, не оборачиваясь.
Она не могла вымолвить ни слова. Облегчение от того, что Льюис на самом деле ей не изменяет, было заглушено пониманием, куда он ездит в это время. Она не смогла бы точно сказать, может ли она еще плакать или это небо плачет вместо нее.
– Как ты смеешь приходить сюда, – набросилась она, – а не к своему сыну?
Он поднял на нее глаза.
– Ты знаешь, что такое теория хаоса?
– Мне плевать на теорию хаоса, Льюис. Меня волнует только Питер. Я скажу тебе больше…
– Есть теория, – прервал ее он, – что объяснить можно только последний момент во времени, линейно… но все, что привело к этому, могло состоять из какой угодно последовательности, событий. Ну, например, ребенок на пляже перепрыгнет через камешек, а где-то на другой стороне планеты возникнет цунами. – Льюис встал, сунув руки в карманы. – Я брал его с собой на охоту, Лейси. Я настаивал, чтобы он занимался спортом, хотя ему это не нравилось. Я говорил тысячи вещей. Вдруг именно что-то из сказанного мною заставило Питера это сделать?
Он согнулся, рыдая. Капли дождя падали ему на плечи и на спину. Лейси подошла к Льюису.
– Мы сделали все, что могли, – сказала Лейси.
– Этого было недостаточно, – Льюис кивнул в сторону могил. – Посмотри на это. Посмотри на это!
Лейси смотрела. Под усиливающимся ливнем, с намокшими волосами, в прилипшей к телу одежде, она обвела взглядом кладбище и увидела лица детей, которые все еще были бы живы, если бы ее сын вообще не родился.
Лейси положила руки на живот. Боль разрезала ее пополам, словно пила фокусника, только она знала, что снова ее тело не срастется никогда.
Один из ее сыновей принимал наркотики. Второй стал убийцей. Неужели они с Льюисом были плохими родителями для этих мальчиков? Или им нельзя было вообще становиться родителями?
Дети не совершают собственных ошибок. Они прыгают в пропасти, к которым их привели родители. Они с Льюисом искренне верили, что идут в правильном направлении, но может быть, стоило остановиться и спросить дорогу. Тогда, возможно, им не пришлось бы видеть, как Джойи, а потом и Питер совершают роковой шаг и падают в пропасть.
Лейси вспомнила, как ставила Питеру в пример отличную учебу Джойи, как говорила Питеру, что, может быть, стоит заняться футболом, потому что Джойи это очень нравилось. Признание начинается дома, как и нетерпимость. Лейси поняла, что прежде, чем стать изгоем в школе, Питер чувствовал себя чужим в собственной семье.
Лейси крепко зажмурилась. Всю оставшуюся жизнь ее будут знать как мать Питера Хьютона. При других обстоятельствах она была бы счастлива, но нужно быть осторожной в своих желаниях. Право гордиться достижениями своего ребенка предполагает и ответственность за его ошибки. А для Лейси это означало, что вместо того, чтобы просить прощения у погибших, им с Льюисом нужно стать ближе к дому, к Питеру.
– Мы ему нужны, – сказала Лейси. – Больше, чем когда-либо.
Льюис покачал головой.
– Я не могу поехать к Питеру.
Она отстранилась.
– Почему?
– Потому что я все еще каждый день вспоминаю пьяного водителя, который врезался в машину Джойи. Я помню, как желал, чтобы он погиб вместо Джойи, считал, что он этого заслуживает. Родители каждого из этих ребят думают то же самое о Питере, – сказал Льюис – И знаешь, Лейси… я никого из них не виню.
Лейси попятилась, ее била дрожь. Льюис смял бумажную обертку, в которой были цветы, и сунул ее в карман. Дождь стоял между ними, словно занавес, не давая возможности ясно видеть друг друга.
Джордан ждал Кинга Ва в пиццерии возле тюрьмы, он должен был заехать после разговора с Питером. Он опаздывал на десять минут, и Джордан не был уверен, считать ли это хорошим знаком или плохим.
Кинг ворвался в пиццерию с порывом ветра, плащ развевался за ним, словно парус. Он сел за столик, где сидел Джордан, и взял кусок пиццы с его тарелки.
– Может получиться, – объявил он и откусил кусок. – С точки зрения психологии нет никакой разницы между лечением жертвы издевательств в школе на протяжении длительного времени и лечением взрослой женщины с синдромом избитой жены. В обоих случаях итог один: расстройство в результате посттравматического стресса. ~ Он положил остатки пиццы обратно ее тарелку Джордана. – Знаешь, что Питер мне сказал?
Джордан представил своего клиента.
– Что ему не нравится в тюрьме?
– Ну, это они все говорят. Он сказал, что лучше бы умер, чем провел еще хоть один день, думая о том, что с ним вновь может случиться в школе. Тебе это ничего не напоминает?
– Кэти Рикобоно, – сказал Джордан. – И тогда она решила сделать своему мужу тройное шунтирование сердца кухонным ножом.
– Кэти Рикобоно, – поправил Кинг, – благодаря которой появилось понятие «синдром избитой жены».
– Значит, Питер станет первым примером синдрома жертвы издевательств, – сказал Джордан. – Скажи мне правду, Кинг. Как ты думаешь, присяжные примут во внимание синдром, который на самом деле еще не существует?
– В жюри сидят не избитые жены, но таких женщин и раньше оправдывали. С другой стороны, каждый из присяжных учился в школе. – Он потянулся за колой Джордана и сделал глоток. – Ты знаешь, что один случай издевательства со стороны ровесников в детстве может так же повлиять на всю оставшуюся жизнь, как и один случай сексуального насилия?
– Ты шутишь.
– Ты только подумай. Общий знаменатель – это чувство унижения. Какое твое самое яркое воспоминание из старших классов?
Джордану на мгновение пришлось задуматься, прежде чем появилось хоть какое-то воспоминание о тех годах, не говоря уже о ярком, и он улыбнулся:
– Я сдавал зачет на уроке физкультуры. Нужно было взобраться по канату, который крепился к потолку. В старших классах я не был таким сильным, как сейчас…
Кинг фыркнул:
– Ясное дело.
