– Ты, сестрица? В чем дело? – раздался с той стороны двери звонкий голос медика.
– Конечно, я, кто тут еще может быть? – удивилась леди Ирма. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Ха-ха-ха! – заржал врач, поднимая тучу брызг, дождем упавших на мраморные плитки пола. – Хорошо сказано – в самом деле, кто еще может здесь быть? Впрочем, я ведь тебя отсюда не вижу. Вдруг нас решила почтить своим блистательным присутствием богиня Луны? Почему нет? Я сейчас как раз... хе-хе... в форме... Кстати, ты готова, или пока нет?
– Я-то почти готова, а вот ты все копаешься! – воскликнула леди Ирма раздраженно. – Смотри, опоздаешь! Ты...
– Да не кипятись ты! – крикнул эскулап добродушно. – Уж пошутить нельзя! Что, говоришь, уже время? О, моя драгоценнейшая сестрица, о, жрица сладострастная! Мы все рабы часов, что поделаешь... Ирма, ты в самом деле величайшая грешница! Слышишь меня? Говорю, грешница ты! Лишаешь меня досуга. Ты – скопище каких угодно грехов. Ты...
Однако леди Ирма не слышала дальнейших излияний брата – сердито стукнув по двери ванной кулаком, она поднялась в свою комнату и продолжила пудриться, то и дело критически оглядывая себя в зеркало.
– Там будет и Саурдаст, – говорила нянька, – потому что он знает решительно все обо всем. И обо всех. Он просто кладезь знаний, этот Саурдаст...
– Это все, кто будет на совете? – бросила Фуксия нетерпеливо.
– Да не торопи ты меня! – вспылила нянька. – Ох уж, молодо-зелено, все несетесь впереди жизни. Так, пятерых назвала, ты шестая, Титус, ягодка, он седьмой.
– А ты восьмая, – подсказала Фуксия, – ты самая...
– Самая – что? – удивилась нянька.
– Так, неважно, – девочка почему-то ушла от ответа.
Пока в разных концах Горменгаста приглашенные на семейный совет Гроунов поспешно приводили себя в порядок, сестры лорда Сепулкрейва сидели в глубоких, цвета пламени, креслах и, как зачарованные, смотрели на Стирпайка, который, кряхтя, вытаскивал пробку из узкой бутылки, покрытой толстым слоем пыли. Юноша надежно зажал нижнюю часть бутылки ступнями и тянул вогнанный в пробку штопор на себя, но пробка упорно не желала поддаваться.
Однако молодость и упорство взяли свое – через несколько минут поверженная пробка покоилась на каминной доске. Стирпайк налил немного вина в рюмку и осторожно попробовал его на вкус.
Герцогини аж подались вперед, не спуская глаз с лица сообщника.
Стирпайк достал из кармана шелковый носовой платок – между прочим, с вензелем Альфреда Прунскваллера – и изящным жестом вытер губы. После чего принялся изучать содержимое рюмки на свет.
– Что там такое? – несмело поинтересовалась леди Кларисса.
– Отравлено, да? – спросила Кора с расширенными от ужаса зрачками.
– Кто отравил вино? – допытывалась Кларисса.
– Конечно, – это дело рук Гертруды, – повернулась к ней сестра, – когда-нибудь она все-таки прикончит нас!
– Но она не может сделать этого, – возразила леди Кларисса резонно.
– В любом случае нам нужно как можно скорее вернуть себе утраченную власть.
– И авторитет.
– Само собой разумеется.
Герцогини заговорщически подмигнули друг другу.
В этот момент Стирпайк подал наконец голос:
– Сударыни, вино отличное. Очень изысканный букет. Я бы даже сказал – бесподобный. Спешу вас обрадовать – вино не отравлено. Разумеется, Гертруда делает все возможное, чтобы отравить вам жизнь, но до этой бутылки у нее руки не дотянулись. Может, налить вам по рюмочке? Оценим букет вместе, а заодно отпразднуем сегодняшнее событие. Ну как?
– Верно, верно, – закивала леди Кора, – плесни мне вина.
Стирпайк величественным жестом наполнил рюмки и поставил бутылку на стол.
– Ну-ка, привстанем! – предложил он.
Близнецы послушно поднялись. Едва Стирпайк открыл рот, чтобы произнести заготовленный заранее тост, как Кора опередила его:
– Предлагаю выпить за наше дерево. Оно такое милое. Итак, за дерево!
Кларисса, раскрыв рот, с удивлением смотрела на сестру. Но секунду спустя она взяла себя в руки и нарочито бодрым голосом сказала:
– Да, да... Выпьем, друзья!
Стирпайк хитро подмигнул женщинам – неожиданная инициатива леди Коры не только не обидела его, но, наоборот, обрадовала. В конце концов, он лишний раз убедился в несокрушимости духа сообщниц. К тому же сегодня – решающий день. Он долго и кропотливо все готовил, теперь пришла пора испытать свои возможности на практике. К тому же расслабиться всегда неплохо.
Пить – так пить. Хоть за сухое дерево. Пусть сухое дерево его прежней жизни в конце концов зацветет
