самыми крупными цветами и даст спелые плоды. А пока польем его вином...

За первым тостом последовал второй, третий. Покончив с бутылкой, конспираторы отправились на балкон – путь на который лежал через Комнату корней.

Несколько минут они молча смотрели вниз. Стирпайк поразился – герцогини нисколько не боялись головокружительной высоты, на которой прилепился балкон к башне. «Впрочем, – подумал юноша, – в этом нет ничего удивительного – они же давно привыкли ходить сюда и стоять. Времени у близнецов хоть отбавляй...»

Стирпайк не был бы Стирпайком, если бы в его бездонных карманах не оказалась еще одна бутылка и крохотные стаканчики. Все это богатство юноша под восхищенные аханья сестер поставил на широкие перила балкона.

На сей раз пробка поддалась быстро, и Стирпайк привычным жестом наполнил стаканчики. Откашлявшись, он заговорил:

– Во-первых, предлагаю тост за ваше здоровье. Выпьем за него, ведь вам предстоит наслаждаться возвращенной властью. Потерпите, остается немного. Выпьем и за вашу смелость. За ваш ум, смекалку и решительность. Выпьем! – С этими словами он пригубил вино.

Кларисса поднесла было полный стакан к губам, но Кора толкнула ее локтем в бок. «Не пей пока!» – прошипела она.

Стирпайк и тут не растерялся:

– А теперь выпьем за светлое будущее. За его скорейшее наступление. Оно придет, как только мы успешно выполним задуманное. Сегодняшний день – особый. Он отмечает череду великих дней, что последуют за ним. Дни вашего восхождения на положенные вам высоты. Положенные... э-э-э... в силу природных и исторических прав. Итак, сударыни, за светлое будущее!

Все трое поднесли вино к губам. Кора первой опустошила стакан и швырнула пустую посудинку в сторону дерева. Кларисса тут же последовала ее примеру. Будущее рисовалось сестрам в самых радужных тонах. Чтобы вступить в это лучезарное будущее, нужно было сделать совсем немногое...

Хотя формальным организатором семейного совета был лорд Сепулкрейв, церемонией тем не менее заправлял вездесущий Саурдаст. Перечить книжнику не смел никто – впрочем, к его распоряжениям все относились безразлично и выполняли их беспрекословно. Сейчас Саурдаст возвышался возле мраморного столика и величественно разглядывал присутствующих. Он упивался собственным положением, считая, что знает больше, чем все взятые вместе люди, собравшиеся в библиотеке волею хозяина замка. Хранитель традиций Горменгаста думал, что в том и состоит его положение, его авторитет, чтобы выделяться из общей толпы. Быть в некоторой степени даже выше господ. Потому совсем не случайно архивариус был очень скромно одет – строгий темный камзол безо всяких там кружев и лишних пряжек. Все строго по необходимости. Хотя Саурдаст знал – стоит ему только заикнуться, и лорд Гроун предложит ему на выбор несколько дюжин одежд. Сепулкрейв всегда был внимателен к запросам окружающих и считал, что хорошо выполняющие свою работу люди должны хорошо вознаграждаться. Кроме того, герцог считал своим долгом разрешать все проблемы своих помощников, чтобы направить их мысли исключительно на работу. И это ему обычно удавалось.

Чуть в стороне выстроились в ряд пять разномастных стульев, принесенных заботливым Флеем. Точно в центре сидела госпожа Слэгг со сладко посапывающим Титусом на руках. Справа от няньки сидел лорд Сепулкрейв, слева – леди Гертруда. Герцог был погружен в глубокие размышления, его супруга бесстрастно разглядывала резные завитушки книжных шкафов. Справа от герцогини восседал доктор Прунскваллер – по его лицу блуждала странная улыбка. На противоположном конце ряда устроилась леди Ирма – она то и дело поправляла уложенные в замысловатую прическу волосы. Стула для Фуксии не нашлось – к вящему удовольствию девочки. Заложив руки за спину, юная герцогиня стояла позади собравшихся. Девочка откровенно скучала – достав из кармана зеленый шелковый носовой платок, она крутила и сворачивала из него всякие фигурки, связывала в узелки, которые тут же распускала. На мгновенье взгляд Фуксии остановился на Саурдасте. Девочка подумала: «Неужели и я когда-нибудь буду такой старой? Такой сморщенной – старше мамы, даже старше няньки... Я тут самая младшая... Впрочем, нет – Титус моложе. Хотя его можно не принимать в расчет. Какое мне дело до Титуса? Он сам по себе, я сама по себе...»

Пользуясь тем, что на нее никто не смотрит, Фуксия беззастенчиво разглядывала присутствующих.

В конце концов взгляд девочки остановился на леди Ирме.

В самом деле, думала юная герцогиня, эта женщина не имеет никакого отношения к семье Гроунов. Какая странная у нее шея – длинная и тонкая. Ну точно жираф! И ноги, пожалуй, длинноваты...

Размышляя над странной внешностью госпожи Прунскваллер, Фуксия совершенно забыла, где находится, и забормотала себе что-то под нос.

Саурдаст, как раз собиравшийся начать торжественный ритуал, удивленно посмотрел на юную герцогиню. Нянька, сжав ребенка еще крепче, тоже обернулась и с укоризной глянула на воспитанницу. Лорд Сепулкрейв, успевший задремать, разом открыл глаза. Госпожа Гертруда тоже стряхнула с себя меланхолию – повернувшись к Флею, она закричала:

– Немедленно отворите дверь и впустите птицу! Скорее, что вы копаетесь?

Камердинер немедленно повиновался – и в открытую дверь влетел дятел. Пронесшись молнией по книгохранилищу, птица беззаботно уселась на подставленную ладонь покровительницы.

Леди Ирма передернула плечами – кажется, ей просто наскучило сидеть на стуле. Ожидание и в самом деле сильно затянулось. Доктор Прунскваллер, повернувшись к Фуксии, заговорщически подмигнул ей – дескать, не ты одна здесь страдаешь.

Саурдаст встревожено посмотрел на собравшихся – он сразу понял, что медлить дальше опасно. Его смущал только дятел, преспокойно чистивший перышки под влюбленным взглядом госпожи Гертруды. Дятел – и церемония, как увязать вместе два столь несовместимых понятия?

Но начинать все равно было нужно – и Саурдаст, откашлявшись, заговорил.

Лорд Сепулкрейв внимательно смотрел на книжника – Саурдаст великолепно гармонировал с бесчисленными тиснеными золотом и серебром книжными переплетами, что теснились со всех сторон в тяжелых дубовых шкафах.

– Мы собрались здесь, – вещал архивариус, важно качая многострадальной бородой, – в этой