Ты помнишь, как впервые встретил её? Хоахчин привела к тебе в покои двух девушек, но Пэй Пэй пришла за ними сама, она стояла поодаль, и ты даже не заметил тех двух красавиц, что покорно следовали за императорской кормилицей, опустив ресницы. Старуха удивилась, но ничего не сказала. Она не помнила Пэй Пэй. Ей показалось, что Пэй Пэй — твоя гостья.
В действительности ты сам создал её. Ты проявил её своей магией сна. Ты создал её так же, как мальчик, играющий в песочнице, создаёт могучего воина из песка, палочек и прочего мусора, из рыбьей чешуи он делает кольчугу, которая в его сознании блистает словно царский доспех, из листьев он шьёт плащ, а из осколков фарфора делает своему герою проницательные и смелые глаза. Ты верил в Пэй Пэй, как мальчик. Ты и создал её, как мальчик, но из тумана и жизненного эфира. Только в отличие от играющего мальчика, чья вера в чудо питается любопытством, ты приводил свою магию в действие тоской по любви. Ты так хотел, ждал, жаждал, недолюбленный рано умершей матерью, недоласканный суровым отцом, соткал из того, что подвластно лишь тебе, чарующую красавицу, никогда не появившуюся бы в нашем мире, когда б не твоя неистовая сердечная сила!
Забавно. Девушка, известная под прозваньем Пэй Пэй, действительно существовала. Земная девушка из плоти и крови. Она, разумеется, вовсе не была такой красоткой, какую создал ты. Обычная катаянка, хотя и знатного рода, вовсе не дурнушка, но и отнюдь не отсвет божественного лика, среднего роста, средние глаза, среднее лицо — незаметная личинка, из которой должна была бы развиться такая же незаметная и серая моль, неслышная обитательница женских покоев. Одна беда — несчастная девочка страдала падучей, как и я. После того как мой отец казнил её семью, — Пэй Пэй наверняка рассказывала тебе об этом, — он, следуя своим милым привычкам, пару раз довольно жестоко изнасиловал её на глазах у подыхающей в муках родни. Это, разумеется, не могло повлиять на Пэй Пэй целебным образом, и она заболела нервной лихорадкой. Зачем он оставил её приживалкой при своём гареме? Непонятно. Может быть, она чем-то зацепила его… нет, скорее, жила здесь на правах заложницы, чтобы её род не забывал, кому служит? Не знаю. Но я бы никогда не запомнил её, когда бы не её способность говорить с духами, общаться с бестелесными, такими, как я. Нервная болезнь до предела обострила её чувства, такое ощущение, что она постоянно жила с… как бы это сказать?.. со снятой кожей. Любое дуновение эфира ощущалось ею как сильнейший толчок невидимого ветра. К сожалению, её собственные жизненные ветры стали угасать…
Одна прудовая фея из озорства как-то вошла в её тело во время приступа падучей, осмотрелась и решила, что иногда обладать телом не так уж и плохо. Особенно если учесть, что фее Западного Драконьего пруда никогда не отлучиться от территории, к которой она прикована заклятием и железным арканом кармы. А тут — такой уютный способ передвигаться! Тело куда приятнее любого паланкина. Она затаила желание когда-нибудь присвоить это тело. И тут Пэй Пэй почувствовала твой внутренний зов. Почувствовала тем тонким чутьём, которое даровано лишь припадочным, юродивым и блаженным. И фея тоже почувствовала его.
Пэй Пэй влюбилась в тебя с первого взгляда. Но ты лишь раз видел её настоящей. Фея Западного пруда — вот кто твоя возлюбленная. Я недаром описывал тебе собственные мучения, которые доставляет бестелесность, когда я вижу женщину, вызывающую желание. Ведь фея тоже была бестелесна. Бестелесна и влюблена. В тебя. Когда ты прикоснулся к Пэй Пэй, её пронизала молния, фея затрепетала, как птенец, ожидающий корма, она пыталась прикоснуться к тебе в ответ, но её призрачная рука туманом окутывала тебя, никак не соприкасаясь с твоей кожей. В мучениях и слезах, заливаясь краской стыда от сознания собственной слабости перед тобой, в то же время сгорая от вожделения, она пронеслась над прудом, и вскоре её молитва поплыла над дворцом как звук гонга. К её счастью, именно в этот момент настоящая Пэй Пэй исчерпала до дна карму жить и умерла во сне. Радости феи не было предела. Она проскользнула в тело девушки и всей поверхностью своей, вновь обретённой, девичьей кожи прижалась к тебе. О, наверняка это ощущалось как сто тысяч блаженств, как фейерверк, как взрыв! Она пришла, откликнувшись на призыв твоего сердца, чтобы остаться твоей рабыней. И она вдохнула новую жизнь в эту довольно жалкую плоть, насытив её розовым, спелым, жарким, сладким, трепещущим, волнующим, зыбким, сильным. Как сок, с силой поднимающийся вверх по стеблю, распрямляет лепестки, заставляя их расцвести удивительным цветком, так и её дух распрямил увядающее блёклое мясо, только что бывшее всего-навсего сумасшедшей девочкой. В одно мгновение она налилась тягучей смолой жизни, отлившейся в дивную форму, еле сдерживающую давление бьющих через край соков.
Отец, будучи сновидцем, увидел это в одном из своих пророческих путешествий по волнам сна и чуть не утратил дар речи от изумления. Он видел, как призрачная сущность несчастной девушки уходит, уступая место фее. Небывалый случай. Не каждый маг способен покорить фею пруда, поселить её в человеческое тело, подчинить её своей воле! Именно в этот момент он поверил в твою силу, в твою необычайную магию. Он понял, что нужно просто подставить под щедрый поток твоей магии свои ладони, чтобы согреть их. Так же, как водяную меленку подставляют к запруде. Нужно лишь улучить момент, когда поток не слишком силён. Чтобы, когда он вновь войдёт в полную мощь, обратить эту силу в свою пользу.
А ты ничегошеньки не понимал, ты лишь упивался своей любовью, даря ей всё сердце, которое она сначала приняла с недоверием и осторожностью, а потом вдруг поглотила его, полностью в нём растворившись. Она питалась тобою, а ты — ею, как два потока вы сливались ради друг друга, не видя ничего вокруг. Только вспомни, как вы встречались. Ты просто ждал, когда она появится, — и она появлялась. Ты проявлял её своим желанием. Из ниоткуда, из пустоты, где она жила растворённой в пространстве, словно крохотная прозрачная креветка, подвешенная в толще вод. Она слышала твой зов и облекалась плотью, в которую ты погружался, крича от радости, и заставлял её подпевать тебе на тот же лад.
Когда ты уехал в Аннам, Пэй Пэй, разумеется, пропала. Ведь она же была
Возможно, ты бы так и не понял, что случилось. И никогда больше не встретил бы свою фею. Когда б не матушка Хоахчин. Матушка всегда пыталась овладеть магией. И в этот раз она тоже попыталась. Попыталась собезъянничать. Любопытная бабулька всегда следила за мной и видела, как я создавал отцовских двойников. Отчего-то в её древнюю трухлявую голову пришла идея, что и она сможет сделать двойника Пэй Пэй, чтобы управлять тобою и твоей магией. Ах, матушка-матушка… Её ошибка — ошибка всех бабушек земли: раз выкормив нас, они считают, что мы принадлежим им полностью, на правах собственности, как собаки или ручные золотые рыбки. Им невдомёк, что мы растём вовсе не для того, чтобы ублажать их. Мы не поросята, которых кормят для того, чтобы потом забить. Конечно, я до сих пор благодарен ей за всё, что она для меня сделала. И, разумеется, где-то в закоулках сердца я ненавижу тебя за то, что ты убил её. Ненавижу. Но понимаю. Матушка была властной женщиной, я помню это ещё с раннего детства, эту её манеру сюсюскать и лебезить перед всеми, чтобы в момент, когда их внимание ослабнет, наложить свои сухие пергаментные руки на то, что им дорого, и впиться в это стальной хваткой. Как голодный питон. Ам. Сюсюсюсю. Ам. И тебе уже не вырваться. Мастерица. Настоящая мастерица своего
