– О, не обращай внимания, милая. Мне всегда так не везет с парнями… что я могу знать? Я всегда ищу то, что заставляет их бежать, а потом делаю все, чтобы они покинули меня. – И она так вздохнула, что ее уязвимость поразила меня.

Я решила отложить тему Бена, чтобы вернуться к ней позже. Когда запах жевательной резинки и ацетона не будет окрашивать мои мысли.

– Может, это потому, что ты не позволяешь им увидеть себя настоящую.

– Дорогая, во мне все настоящее, – ответила она высокомерным тоном, который я всегда так ненавидела.

На этот раз я только фыркнула и снова положила голову на изголовье.

– Тогда, вероятно, проблема в том, что они видят только груди, ногти, волосы… да, и очень хороший загар.

– Спасибо. Я подумаю. Я улыбнулась ей.

– Я просто хочу сказать, что в тебе есть много такого, что не увидишь глазом. – Я с удивлением поняла, что говорю это серьезно. – Тебе нужно найти того, кто не смотрит прежде всего на внешность.

– Правда? – негромко спросила она.

– Конечно.

Она задрала подбородок.

– Это будет мой тип героя… помнишь, ты раньше спрашивала? Я размышляла об этом и пришла к выводу, что мне не нужен кто-нибудь со страниц комиксов. Ему не придется ради меня перепрыгивать через здания или даже удивлять меня последними новинками моды. Для этого у меня они, личные продавцы. Но просто кто-нибудь, кто… всегда будет рядом.

– Да это не герой, – произнесла одна из работниц, – это принц.

Шер наклонила голову и ненадолго задумалась.

– Думаете, Уилл и Гарри[45] заинтересуются опытной женщиной с юга?

Мы все рассмеялись, но в глубине души я вздохнула. Быть всегда рядом? Бен был бы таким.

Позже, когда мы одевались, окруженные приятной тишиной, Шер сказала:

– Спасибо, что пошла сегодня со мной, Ливви-девочка. Я действительно скучала по тебе.

– Я тоже скучала. Это… самое нормальное, что я сделала за очень долгое время. – Я провела рукой по глазам в ужасе от того, что едва не расплакалась. Вся эта девичья ерунда начинает на меня действовать. Мне, наверно, просто нужно кого-нибудь ударить.

– Прости, что спорила с тобой.

– Это моя вина. – Я покачала головой. – Ты была права. Я слишком замкнулась. Спасибо, что оказалась хорошей подругой и сказала мне об этом.

Всхлипнув, Шер раскрыла свои объятия. В возбуждении – неопровержимый знак, что я выдержала проверку, – я тоже развела руки. Я сделала не больше двух шагов к ней, когда она ахнула так громко, что я развернулась, готовая защищаться от… от чего угодно.

– Что? – спросила я и увидела, что она показывает на мою грудь. – Что?

– Ты полосатая! Эта сука тебя изуродовала!

Я повернулась к высокому, в рост человека, зеркалу и взглянула на себя. Действительно, прямо посреди груди красовалось белое пятно среднего размера.

– Черт возьми!

А если бы это случилось с Оливией?

– Теперь у тебя нет ровного загара по всему телу! – Явно более расстроенная, чем я, Шер плакала; слезы катились по ее лицу. – Обнаженной ты не будешь выглядеть красивой! Как мне жаль!

– Все в порядке, – с сомнением в голосе произнесла я. Я в любом случае не собиралась никому показываться обнаженной. – Сколько, ты говорить, это продержится?

Шер не слушала меня. Она стонала и бранилась – в рамках приличий, разумеется, – и дергала себя за волосы.

– Я хотела, чтобы все было безупречно.

– Так и было, – заверила я ее. – На самом деле. Не помню, когда мне было так хорошо.

– Правда?

Она всхлипнула и подняла на меня полные слез глаза. Я кивнула.

– Никогда в жизни так не забавлялась с голыми женщинами.

– Кроме того случая в Козумеле.[46]

Я решила, что разгадаю этот ребус позже.

– Но теперь тебе придется две недели носить свитер с хомутом.

Посмотрев в зеркало, я вздохнула. Придется.