повернулась и увидела, что Аякс поражен не менее, чем я, и рот его раскрыт в явном неудовольствии.

– Уоррен, – сказал он, опуская свое оружие. – Мне следует пробить твое бесполезное сердце Тельца.

– Уоррен? – спросила я.

– Заткнись, Аякс, жалкое порождение зла. Кто тебя одевал сегодня утром? Явно не твоя мама. Ты похож на клише из фильмов категории «Б».

Я переводила взгляд с одного на другого. Меня поразило не столько то, что они знакомы, сколько то, что они переговариваются через звуконепроницаемое окно. И я слышу каждое слово.

– Не говори о моей матери! – сердито воскликнул Аякс.

– Ей нужно было просто проглотить, это уж точно. Но ничего, сегодня вечером наверстает. – И он начал делать похотливые движения нижней частью тела – прямо на парапете.

Мне потребовался еще один его многозначительный ни ляд, брошенный на меня, чтобы понять, что он просто выигрывает время. Опасаясь раскрыть свои намерения, я, не оглядываясь, побежала. Слыша проклятия Аякса и его топот за собой по плиткам пола, я захлопнула дверь спальни, закрыла ее на замок и была уже у окна к тому времени, как Аякс сломал дверь.

– Дай мне руку! – По другую сторону разбитого окна Уоррен протянул свою.

– Черт! – Я взглянула вниз. Ветер здесь оказался гораздо сильней.

– Немедленно дай руку! – повторил Уоррен и дернул меня так, что я потеряла равновесие. Я снова выругалась, и наполовину выползла сама, наполовину была вытянута им на карниз, за пределы досягаемости Аякса.

– Сука!

– Иди возьми ее, – насмехался Уоррен. Я хотела его попросить, чтобы он этого не делал, но бродяга уже отодвигался от меня, стоя спиной к зданию и прижав ладони к бетону и стеклу. – Сюда.

Он остановился на опоре и поддерживал меня, пока я тоже не встала устойчиво на карниз. Потом повернулся и продолжил свой путь к окнам гостиной. Я колебалась.

– Он нас увидит.

Уоррен оглянулся, волосы над его головой развевались, как у какого-нибудь безумного профессора.

– Это единственная дорога. Там есть пожарная лестница, ведущая на крышу. А по другую сторону нет ничего.

Я посмотрела назад и с трудом глотнула. Из разбитого окна свисал клок ткани, вырванный из моей блузы, когда Уоррен вытягивал меня. Но ни следа Аякса.

– Джоанна!

– Ну, хорошо. – Я выдохнула и кивнула.

Мы повернули за угол; мои ступни занимали почти весь карниз, оставалось несколько дюймов до пропасти. Я перемещалась вдоль фасада, догоняя Уоррена. Тут меня попытался подхватить порыв ветра, но я уцепилась за облицовку. Уоррен улыбнулся.

Перед нами, как драгоценности, сверкали окна гостиной, и этот свет был маяком, зовущим меня к реальности. Что я здесь делаю!

– Готова? – спросил Уоррен.

Я перевела дыхание и последовала за ним. В уютной гостиной показался Аякс, он был словно в рамке слайда в проекторе. Он принял боевую стойку: ноги широко расставлены, руки согнуты, пальцы сжаты в кулаки. Уоррена это как будто нисколько не встревожило, он по-прежнему двигался вдоль карниза – черепаха на туго натянутой проволоке.

– А что мы сделаем, если он разобьет стекло?

– Постараемся не пораниться. Я повернула назад.

– Я возвращаюсь.

– Джоанна. – Услышав его голос, я застыла. Снова повернулась к нему и увидела его совершенно трезвый взгляд. – Дороги назад нет.

Он прав. Я отворачиваюсь от возможной смерти и приближаюсь к несомненной. И что мне это даст? Оливию я не верну. Это не изменит того факта, что я убила человека без всяких сожалений. И я сомневалась, что мне удастся уговорить Аякса не делать того же самого со мной. К тому же сколько раз я молила Бога, чтобы он отнял мое прошлое. Изменил события таким образом, чтобы я могла быть нормальной и счастливой… как Оливия. И ни разу не получила ответа на свои молитвы.

Или наконец получила?

Я посмотрела на того, кто меня вел. Послан он небом или нет – я вынуждена была признать, что первое маловероятно, – одно несомненно: он не тот, кем кажется. И кроме того, он знает ответы на вопросы, обрушившиеся на меня за последние двадцать четыре часа. А мне нужны эти ответы.

«К тому же, – говорила я себе, – он прав: дороги назад никогда не было».

– Я иду за тобой, – сказала я, и лицо Уоррена загорелось необъяснимым возбуждением. – Если пообещаешь дне вещи.

Он снова свел брови.

– Во-первых, ты объяснишь мне, что происходит. И я имею в виду – абсолютно все.

– Договорились! Это легко, – ответил он и. заговорщицки наклонился ко мне. – Авторов?