Батч держал нож, с которого капала кровь.
– Прекратить? Ну ладно… почему бы и нет? В конце концов она для меня ничто. Только пешка. Способ добраться до тебя. Спасибо, Оливия. Ты хорошо сделала свою работу.
Его острые зубы сверкнули в многозначительной усмешке. Я видела это и все равно ничего не могла сделать. Батч повернулся, расправил плечи и бросил Оливию на изгибающуюся стеклянную стену. Я услышала глухой удар тела о преграду, стекло треснуло и, как показалось, очень медленно начало разлетаться на куски. Оно вывалилось наружу, и вместе с ним рухнула Оливия.
Ее крик разорвал ночь, он слышался, когда ее тело уже исчезло. Я ответила своим криком и бросилась вперед, неловко перебралась через широкую кровать и оказалась у окна. Схватилась руками за острые осколки, руки покрылись кровью, но я ничего не почувствовала.
Я не увидела ее; она уже затерялась в темноте ночи; упала, как капли дождя, как комета, опустилась, как алое солнце.
Глядя в темную холодную пустоту, я испытала мгновенное желание прыгнуть за нею. Один шаг, каких-то пять дюймов – и все будет кончено. Больше никогда не нужно будет двигаться, сражаться, плакать. Не нужно будет бесконечно дышать, и крик, который раскалывает мне черен, прекратится раз и навсегда.
Я слышала свое имя: мучительное медленное произношение, слог за слогом. Все, о чем я могла думать, это то, что я ошибалась. Ошибалась, считая, что приняла все меры для защиты. Ошибалась, решив, что у меня ничего не могут отнять, что мне нечего терять. Оставалось еще то, что мне было не безразлично в мире. Моя сестра.
И теперь ее нет.
– Джо-ан-на…
Глубоко вдохнув, я опустила голову, как нападающий бык, и сделала-таки шаг вперед.
Но сначала повернулась.
Я прыгнула, пригнувшись, и использовала тяжесть своего тела, чтобы сбить Батча с ног. Не думая об оружии, я обхватила руками его колени. Не думала о ранениях, когда его тело рухнуло. Я постаралась оказаться у него за спиной, но он, даже слепой, был быстрее, чем выглядел. Прежде чем он смог использовать свои кулаки и преимущество в весе, я была уже вне пределов досягаемости, сгруппировалась и приготовилась к новому нападению.
– Что ты делаешь? – Он был искренне удивлен. – У тебя нет оружия.
– Есть.
– Нет. Я бы уловил его запах.
Его ноздри раздулись, и мы оба определили, где находится оружие: его ятаган, закатился под кровать, когда я убила его в первый раз, мой складной нож выпал у него из рук, когда я прыгнула на него, и теперь лежал у двери.
– Я сама оружие, осел! – Произнося со свистом эти слова, я чувствовала, что мое дыхание заполнено таким же черным стремлением, как и сердце. Впервые Батч выглядел испуганным.
Мои движения не были такими рассчитанными, как обычно, удары менее точными. Я сражалась, используя скорее изобилие адреналина, чем мастерство, нанесла несколько ударов, получив два сама, прежде чем отступила и заставила себя думать. Представила себе тело Батча. Наметила наиболее уязвимые места, куда надо наносить удары; постаралась увидеть в нем противника, а не только убийцу моей сестры.
– Сюда. – Я обошла его, оказавшись сзади. – Ты что, слепой?
– Я тебя убью! – Он поворачивался из стороны в сторону, стараясь найти меня с помощью оставшихся четырех чувств. Это подсказало мне идею. Я начала пятиться, отступая к туалетному столику, где нашла то, что мне нужно. – Ты меня слышишь? Я тебя убью!
– Нет, не убьешь. – Я нащупала бутылочку с духами сестры. – Но умрешь, пытаясь это сделать.
Я принялась разбрызгивать духи, так что вскоре в комнате пахло, как внутри коробки с размельченными пряностями. Остаток я вылила на себя. Духи перегрузили обоняние Батча. Он споткнулся посреди комнаты: странно, но отсутствие обоняния подействовало на него сильнее потери зрения. Чувствуя, как кривятся мои губы, я подумала об оставшихся у него трех чувствах: осязании, вкусе и слухе – и решила отключить их все.
Нажав кнопку будильника Оливии, я максимально увеличила громкость. «Приходи, какая ты есть» «Нирваны» заполнила комнату.[25] Начальное замешательство из-за потери
Остались два чувства.
Теперь мой гнев был холодным, превратив мою решительность в стрелу, готовую вылететь. Я была охотником – как большая кошка травянистых равнин Африки; как кровожадный орел, устремляющийся к земле за добычей.
И в том, как я играла с ним, не было ничего славного или героического. Я слишком долго тренировала свое тело и мозг, чтобы не узнать бандита, убийцу, нацеленного только на месть. Я наблюдала за тем, как Батч сотрясает ударами воздух, неуверенно поворачиваясь. На лице его проступило осознание возможности проиграть, умереть. Что, вероятно, именно я убью его.
Голос Курта Кобейна звучал в комнате снова и снова: «… но нет, у него нет пистолета…»
Я ждала, пока Батч не успокоится настолько, чтобы вспомнить об оружии, рассчитывая на то, что он не забыл планировку комнаты и расстояние между ним и ножом у двери. Как и ожидалось, он бросился к более знакомому оружию, тому, что принес с собой. Тому, что я держала в руках.
Он наклонился, сунул руки под кровать и принялся отчаянно шарить ими.
