– Джо, это Батч.

– Да, я, – произнесла я, неуверенно кивнув гиганту. Луна, очевидно, испытывала то же самое. Она бросила взгляд на Батча и спрыгнула с моих рук, как прыгун в воду с олимпийской вышки.

– Черт!

Комок шерсти, стуча когтями по мраморному полу, пронесся по комнате и исчез в ванной. Моментально следы когтей у меня на руках покраснели и заполнились кровью. Обязательно останутся шрамы.

– Черт, – повторила я.

– Что с тобой? – Оливия поспешила ко мне, оставив Батча в фойе.

– Он меня никогда не любил, – заявил Батч, закрывая за собой дверь.

– Она, – поправила Оливия, когда Батч присоединился к нам в гостиной. – Она тебя никогда не любила. Может, и любила бы, если бы ты не наступил ей на хвост. Дважды.

Батч только пожал плечами. Большой злой бульдог.

– Вы вдвоем оставайтесь здесь, – велела она, поймав мой взгляд. Это значит, что она не хочет, чтобы он пошел за ней в спальню. – Я соберу твои вещи и найду что-нибудь, чтобы промыть царапины Джо.

Она исчезла, оставив меня с человеком в кожаном. Он практически носил на себе целую корову – и когда направился ко мне, я почти ожидала услышать мычание.

– Хочешь, я посмотрю? – Он протянул руку.

Я колебалась без причины, хотя причина мне и не нужна. Я не знаю Батча, но есть в нем какая-то скрытая энергия, что-то такое, что мне не нравится. Нож все еще лежит на кофейном подносе, достаточно близко, чтобы его видеть, но на таком расстоянии он полезен, как нож для масла. Но у меня есть нож в сапоге, и я достаточно уверенно предоставила руку для осмотра. Если в Батче есть что-то опасное, не хочу, чтобы он находился рядом с Оливией, и лучше мне об этом узнать поскорей.

Он осторожно взял мое запястье, глядя на царапины почти с клиническим интересом, мясистое лицо было озабочено. Я слегка расслабилась. Но он поднял мою руку и вдохнул запах раны расширенными ноздрями. Тогда-то я и увидела.

Подушечки его пальцев были странно гладкими, почти сверкающими, и без всяких линий. Без отпечатков. Я заставила свою руку не напрягаться и снова взглянула ему в лицо.

Снаружи сверкнула молния, осветила комнату и его костлявое лицо и пустые глаза: мне улыбался скелет с зубами в форме кинжалов. Он сжал мою руку чуть сильней этими своими лишенными отпечатков пальцами, и этого было достаточно, чтобы я захотела побыстрей убрать ее.

В небе загремел гром, Батч криво улыбнулся.

– Знаешь, который час? Я не посмотрела на часы.

– Да. Время тебе отпустить мою руку.

Пальцы его сжались сильней; еще мгновение, и я бы их сломала, но он неожиданно выпустил мою руку и отступил. Я была напряжена, готова к схватке, и это вывело меня из равновесия. Он просто отошел, как будто никогда не принюхивался к моей коже и не было в его пустых глазах этого выражения откровенного голода. Взяв нож с кофейного столика, я сунула его за пояс брюк, потом достала из сумки куботан. И пошла за ним в спальню Оливии.

– Оливия, – произнесла я своим самым спокойным, самым смертоносным тоном, – встань за мной.

Две пары глаз смотрели на меня, но только в одной было удивление. Батч выглядел забавляющимся. Я подошла к сестре.

– Интересно. Аякс оказался прав. – Батч удивленно покачал головой. – Это с самого начала была ты. Спрятанная на самом виду. Дочь Ксавье, не меньше.

Что бы это значило?

– Я не дочь Ксавье. Он рассмеялся.

– Те, кто тебя прятал, знали, что делают.

– Прошу прощения. Что здесь происходит? Я что-то пропустила?

– Я думал, это она. – Батч кивком указал на Оливию. – Так я оказался ближе всего к тебе, но когда проник в нее… Мне почудилось, что я теряю всякое обоняние.

И достал из-за спины кривой ятаган. Надо отдать должное этим парням: кем бы они ни были, оружием они пользуются уникальным.

– Bay! – выдохнула Оливия. Мне казалось, что я совсем перестала дышать. – Слыхала я об опасном сексе, но это уж слишком!

– Мы охотились за тобой. – Батч не обращал внимания на Оливию. – Ты отпечаталась на коже сестры, печать твоего запаха повсюду. Но я не могу понять, – продолжал он, глядя на часы и похлопывая лезвием по руке, словно в ожидании, – как ты меня узнала. Ты не должна иметь доступа к твоему шестому чувству еще… тридцать секунд.

Полночь. Как сказал тот бездомный бродяга. Постарайся уцелеть.

– Печать запаха? – повторила я, тоже глядя на часы. – Несколько по-девичьи, тебе не кажется?

– Ну, в глубине души я очень мягок. – Он сверкнул зубами-кинжалами. – Скажи мне, Джоанна, чувствовала ты в последнее время запахи? Интересные запахи. Зловоние, приносимое ветром?

Я с трудом глотнула.