он был еще в окружении хирургов, побывали у Трепова и все министры, и придворная знать. Засулич арестовали, она предстала перед судом, а 2 апреля присяжные оправдали ее. И не просто оправдали, а освободили ее под грохот аплодисментов не только соратников, но и части русского общества вообще. Произошла демонстрация в этот день, выстрелы, убившие молодого человека и ранившие девушку. «Сама преступница, – записал Милютин в дневник, – освобожденная уже судом, скрылась. Такой странный конец дела подал повод к самым нелепым толкам. Вся публика разделилась на два лагеря: весьма многие, если не большинство, пришли в восторг от оправдательного решения суда; другие же скорбели о подобном решении общественного мнения. Всякое подобное дело возбуждает в обществе толки и протесты, с одной стороны против нового нашего нашего судопроизводства и в особенности против института присяжных, а с другой стороны против произвола и самодурства административных властей» (Милютин Д.А. Дневник. Т. 3. С. 41).

Императорская власть была озадачена таким исходом преступления. Вскоре выяснили, что Вера Засулич родилась в скромной дворянской семье в 1849 году, отец ее, капитан русской армии, скончался в 1852 году, она воспитывалась в имении родственников, училась, стала домашней учительницей, увлекалась литературой, подвигом декабристов, с упоением читала Лермонтова, Рылеева. По своему мировоззрению близка к членам общества «Земля и воля», М.А. Натансону, Г.В. Плеханову… Но что двигало ее чувствами, когда она пришла на прием к Федору Федоровичу Трепову, – оскорбление рабочего-революционера, мысли о переустройстве общества или мстительная польская кровь, не прощающая угнетенное состояние ее бывшей родины? Над этими вопросами часто думал Дмитрий Милютин, занятый всеми государственными вопросами, особенно военными и международными. А.А. Половцов, видный государственный деятель, в своих воспоминаниях прямо пишет о том, что Александр Второй ни дня не обходится без Милютина: 13 января 1878 года он записал в дневнике:

«Пред обедом захожу к Валуеву, которого речь приблизительно такова: положение наше в настоящую минуту крайне серьезно и даже опасно, опасно в особенности потому, каким порядком дела обсуждаются. Государь совещается только с Горчаковым и Милютиным. Еще в прошлом году приглашались к совещаниям кроме меня министры финансов и внутренних дел, но теперь и они в стороне, так что при одряхлевшем Горчакове всем распоряжается один военный министр. Таким образом уничтожен всякий обмен мыслей, и все, что случится, ляжет исключительно на ответственность государя в глазах народа.

Жаль только, что Валуев говорит это лишь с того дня, как его перестали приглашать» (Красный архив. 1929. Т. 2 (33). И не только об этом вспоминает А.А. Половцов, но, по мнению очевидцев, так было и на самом деле.

28 июля Милютин по особому высочайшему повелению пригласил Валуева, шефа жандармов Мезенцова, нового министра юстиции Набокова, товарища министра внутренних дел Макова на совещание для того, чтобы принять меры против растущего революционного и социалистического движения, преимущественно в университетских городах Киеве, Одессе и Харькове.

Всегда чувствовалось, что в русском обществе идет постоянная борьба консервативной партии с либеральной. Это происходило при императорском дворе, в бюрократической, чиновничьей среде, в журналистике, среди писателей. Протест Веры Засулич против морального унижения рядового человека крупным чиновником получил широкую поддержку. «Как я недалек был от революционеров! – говорил Л.Н. Толстой. – В Вере Засулич я видел что-то» (Л.Н. Толстой. Собрание сочинений. Т. 90. Кн. 2. С. 527). «История с Засулич, – писал И.С. Тургенев, – взбудоражила решительно всю Европу» (Тургенев И.С. Письма. XII. Кн. 1. С. 312). Это крупные авторитеты общественной мысли, но сколько было журналистов, писателей, юристов, думавших точно так же.

На совещании у Милютина много говорили о том, что средства массовой информации без удержу критикуют правительство, поддерживают В. Засулич.

В связи с этим любопытна история газеты «Русский мир». Она переходила от редактора к редактору и резко меняла курс в связи с этим. Главное управление по печати внимательно следило за газетой, иногда выступавшей против цензурного гнета. Главного редактора Висковатова решили заменить генералом М.Г. Черняевым. Все это соответствовало замыслу шефа жандармов графа Шувалова. В газете стали часто появляться статьи генерала Ростислава Андреевича Фадеева, талантливого публицистика и сторонника князя Барятинского в проведении военных реформ. Как известно, Барятинский был другом императора, а потому на эти статьи возлагалась, так сказать, охранительная задача. Статьи эти были изданы под названием «Русское общество в настоящем и будущем (Чем нам быть?) «СПб., 1874). В статьях говорилось и о дворянстве, и о «нигилизме», о Парижской Коммуне, возвестившей всему миру о попытках пролетариата и марксистского движения овладеть властью в государствах. Вскоре общество узнало о том, что Р. Фадеев консультировался с наследником-цесаревичем и графом Шуваловым о подготовке и публикации этих статей. Шувалов считал, что в этих статьях высказана и его консервативная правительственная программа, сообщено и о роли дворянства в управлении государством. Распространилась мысль о том, что газета заняла благонамеренную позицию. Но Шувалов и Фадеев в итоге проиграли битву, в 1874 году Шувалов уехал в Лондон, Фадеев – в Египет. А.С. Суворин в книге «Очерки и картинки» (СПб., 1875. Ч. 1) сообщил, что газета «Русский мир» «значительно изменила свои убеждения, разорвав с той партией, которая угощала в прошлом году произведением ген. Фадеева «Чем нам быть?». Изменила, но не совсем, продолжая критиковать Военное министерство, Медико-хирургическую академию, критиковала и императора, что министр внутренних дел дважды выносил предупреждение газете, хотя и отмечал «вполне благонамеренное общее направление».

Новый редактор – издатель генерал Михаил Григорьевич Черняев (1828–1898), участник военных походов в Средней Азии, решительно изменил направление газеты, открыв в своих публицистических статьях резкую критику русской бюрократии, перенасыщенную иноземцами, особенно немцами, отсюда и все ее невзгоды. Получалось, что все невзгоды, как отмечал М. Катков, из-за перенасыщенности поляками, а у Черняева – немцами. В докладе императору такая позиция публицистов подвергалась критической оценке: «Редакция доказывает, что в нашем высшем гражданском и военном управлении господствует непомерное господство немцев и, идя далее в своих посылках и заключениях, доводит извращение фактов до того, что даже так называемый нигилизм приписывает влиянию созданного немцами у нас бюрократизма, «ставшего как бы непроницаемою стеною между властью и народом».

В связи с этим полезно узнать из воспоминаний сотрудника «Русского мира» Д.И. Стахеева о двуличных журналистах того времени: «Были всякие, и умные и глуповатые, и честные и плутоватые; умных и честных – меньше, глуповатых и плутоватых – больше. Покойный Евгений Рапп, писавший на «разные темы», хвалился, например, тем, что он сотрудничает и в «Голосе», и в «Русском мире». «В «Голосе», говорил он, – пишу по вопросу о народном образовании, а в «Русском мире» возражаю на этот вопрос» (Исторический вестник. 1907. № 2. С. 475).

Наконец в марте 1878 года редактором газеты стал Е.К. Рапп, который задумал из консервативной газеты сделать либеральную, в целях угодить моменту: Турецкая кампания завершалась, а в это же время нарастала революционная волна, создавались кружки, партийные группы, главной целью которых было свержение монархического строя. И выстрел Веры Засулич был отзвуком этого общественного настроения. Е. Рапп сразу написал две статьи с критикой правительства, а 2 апреля в газете появилась статья «Печальная история», в которой оправдывался поступок Веры Засулич, остро критиковалась администрация и произвол властей. Об этой статье была докладная записка Александру Второму, официальные власти предупреждали Е. Раппа, чтобы он подыскивал редактора вместо себя. А он продолжал публикации статей с критикой правительства. Снова последовало предупреждение. И лишь за долги газета «Русский мир» прекратила свое существование.

На совещании все, конечно, знали о том, что газета «Гражданин» за публикацию речи Ивана Аксакова, в которой он резко критиковал итоги Берлинского конгресса, была закрыта, а оратор выслан из Москвы.

«Новое время» приобрел А.С. Суворин, который своими репортажами и статьями с Балканского полуострова укреплял патриотическое настроение русских воинов и население России. Что тут можно было сказать? Все одобрительно отнеслись к началу деятельности Алексея Сергеевича Суворина.

«Московские ведомости» М.Н. Каткова негодовали по поводу выстрела Веры Засулич, требовали от императора решительных действий против революционеров и либералов, в настоящий момент нужна сильная власть, народ предан монархии и ненавидит интеллигенцию, несущую в народ всякие дряблые мысли о слабости монархии, готовой на любые уступки. Катков проповедовал идею монархической