Специальным набором на клавиатуре определенных команд они активизируют или подтверждают автоматическую активацию программ БЦВМ и визуально контролируют прохождение команд на ее цифровом дисплее.
БЦВМ в основном определяет (и считывает) время включения динамических сложно-обратимых процессов (ориентация, вектор и уровень тяги ЖРД, аварийное прекращение посадки) или необратимых (расход топлива). Почему она и занимает центральное место, под приборной панелью, между иллюминаторов, на одной линии со 'штурвалами' LM – контроллерами положений и 'ручками' управления – левого и правого пилотов. Общее управление LM размещено на панелях, занимающих всю межоконную и подоконную часть фасадной стенки модуля, над люком выхода (на поверхность Луны) и по половине – левой и правой стенок.
И если размещенные на панелях управления в общей сложности ~ 400 тумблеров, кнопок и переключателей 'беспокоятся' в процессе посадки не более чем по несколько пар раз ('вкл- выкл'), то для выполнения всех процедур по управлению БЦВМ, за весь цикл прилунения от астронавтов требуется -10 000 нажатий клавиш клавиатуры.
Итак, время миссии – 100:39:50.
В течение 58 минут 58 секунд на орбите астронавты должны:
– синхронно с CSM выставить инер- циальную платформу LM (Р51,52) – Р – программа, 51,52 – номера программ на БЦВМ LM);
– проверить функционирование программ радиолокатора: дальности (Р20,25) и встречи с CSM (P33- 39);
– поддерживать постоянную голосовую связь с диспетчерами ЦУП, контролирующих сверку динамики полета LM и работу его систем с наземными расчетами ЭВМ.
Большая ЭВМ ЦУП-а в Хьюстоне синтезировала данные, передаваемые на Землю бортовым радиоэлектронным оборудованием LM с данными средств наземного слежения в единую оперативную программу 'Вектора состояния ' LM ('Вс').
'Вс', как математический алгоритм (прообраз сегодняшних 'виртуальных' программ) контроля нахождения, ориентации и функциональности спускающегося к Луне посадочного аппарата в текущую и последующие секунды посадки, неплохо показал себя на тренировках в тренажере. Но имел одно существенное ограничение – большинство его 'элементов', особенно на начальной стадии прилунения, принимались Землей с борта LM по голосовой радиосвязи.
Установки программы Р30, предшествующей запуску двигателя, вводятся в БЦВМ модуля наземным комплексом, за ней вводятся установки программы работы тормозной двигательной установки Р40. Астронавты докладывают, что параметры программы и углы ориентации LM зафиксированы на индикаторах БЦВМ. ЦУП по голосовой связи с астронавтами сверяет их с данными 'Вектора состояния'. Перед включением двигателя, один астронавт должен в маленьком верхнем иллюминаторе точно определить вычисленную ЦУП-ом звезду.
101:38:48. Двигательная установка посадочной ступени LM включается на торможение и работает 15 сек. – 10% и 13,7 сек. – 40% полной тяги. В результате чего посадочный аппарат переводится с круговой орбиты на эллиптическую (селеноцентрическую) – начинает спускаться к Луне по траектории эллипса с высоты 111 км до высоты 15 км. И приблизительно через час, уже в этой точке, должен или обогнуть Луну, как кометы огибают небесное тело, или снова включить ЖРД на торможение, чтобы продолжить снижение.
'Орел' вступает на первую (из пяти) 'ступенек', ведущих к Луне.
( Продолжение следует )
Андрей ФИРСОВ
РАЗВЕДЧИК СТАРТУЕТ С ЛАДОНИ
Агрессия Израиля против Ливана в 1982 г. впервые наглядно продемонстрировала преимущества беспилотных летательных аппаратов для решения задач тактической разведки и управления собственными ударными силами, как воздушными, так и наземными (надводными). Само применение 'летающих роботов' не было чем-то новым. Первый беспилотный аппарат поднялся в воздух еще в Первую мировую войну. Ограниченно они использовались во Второй мировой войне (практически без успеха, если не считать V- 1), более широко в послевоенных конфликтах, например, во время американской агрессии против Вьетнама – в основном разведчики. Эксплуатировались они и в мирное время в целом ряде стран. Но вплоть до 1982 г. успехи в области работ по 'летающим роботам' сочетались с полными провалами или, в лучшем случае, признанием отсутствия реальных преимуществ перед пилотируемой авиацией.
В чем же было отличие беспилотных летающих аппаратов (БПЛА) израильских ВВС перед предшествующими 'роботами'? В том, что они впервые нашли на поле боя нишу, незанятую в послевоенный период классической пилотируемой авиацией – тактической разведки в интересах сухопутных подразделений с передачей информации в реальном времени. То, с чего начиналась боевая авиация в начале века – с фронтовых разведчиков. После войны с наступлением эры реактивной авиации стало ясно, что самолетам типа Fw 189 'рама' уже нет места над полем боя. Исключением были, пожалуй, многочисленные гражданские войны, где отсутствие у повстанцев эффективных средств ПВО и, тем более, авиации делало возможным использование для тактической разведки самолетов класса OV-10 'Бронко' или даже 'Гроссхоперов', не говоря о легких разведывательных вертолетах. В полномасштабном конфликте выживаемость таких средств разведки над линией фронта является весьма сомнительной, а возможные потери летного состава – как минимум тяжелыми. Израильские БПЛА времен ливанской войны впервые еще с начала Второй мировой войны позволили обеспечить практически беспрерывное наблюдение за полем боя и противником.
Вторым фактором, сыгравшим положительную роль в эффективности новых БПЛА, стала их относительная дешевизна – стокилограммовый аппарат порой стоил дешевле зенитной ракеты, которая использовалась для его уничтожения. Массовое производство таких легких летательных аппаратов было необременительно для бюджета большинства стран, наземное оборудование отличалось дешевизной – часто в качестве пусковой установки и машины управления использовались обычные гражданские автомобили повышенной проходимости. В результате легкие БПЛА с поршневыми двигателями и стали столь популярны после 1982 г. во всем мире. Такие отнюдь не авиационные державы, как, например, Иран, вполне смогли осуществить разработку и запуск в серию легких БПЛА-разведчиков.
Само же появление легких БПЛА обязано успехами в области электроники и компьютерной техники. Создание в конце 60-х – начале 70-х годов электронных микросхем сразу показало магистральный путь развития средств тактической разведки – их миниатюризация и вездесущность, то есть создание микро- БПЛА размером с птицу или даже с насекомое! Реальность 'электронных мух' уже тогда казалась возможной. Еще в начале 70-х годов в мечтах фантастов можно было встретить электронных 'мух', занимающихся охотой за … микросхемами! И такая фантастика публиковалась в 'Юном технике'! Теперь она становится реальностью: с первого шага в этом направлении (со времен ливанской войны) производительность вычислительной техники повысились на три порядка – в тысячи раз! Фактически это решило вопрос об электронной начинке микро-БПЛА – их 'мозга' и 'органов чувств'. Дело встало за 'пустяком' – всем остальным!
И этот час настал. Впервые официально вопрос о создании микро-БПЛА был поставлен Управлением перспективных исследований министерства обороны США (DARPA) в 1997-98 гг. и требовал создание
