Жрецы крутили маховик замка не спеша, вроде бы даже с наслаждением. Мартин не сводил с них глаз, и когда они разогнулись, прокричал Бали:

— Великий Жо защитит нас! Боги сильны и бессмертны!

Бали его отлично понял безо всякого переводчика. Он рассмеялся, и все пошло своим чередом.

Подняв руки кверху, он начал просить у солнца помощи против силы посланцев ложных богов.

Он молился минуту, другую, третью… Руки его время от времени взлетали над головой, подавая кому- то знак. Время тянулось как резина, и тут Мартин понял, что они победили. Сирена безмолвствовала.

— Великий Жо с нами! — крикнул штурман. — Он не хочет смерти своих посланцев!

Народ вокруг радостно завопил, и первым заорал одноглазый. Приплясывая от радости, он прыгнул за штурманскую спину, и Мартин почувствовал, как чьи-то руки обрезают веревки. Из-за его спины вынырнул один из тех кто давеча так ловко поймал их. А одноглазый уже напялил ему на голову ленту переводчика. Это возбудило толпу еще больше, и она завопила женскими голосами. Мартин дружески хлопнул дикаря по плечу и шагнул к утилизатору. Никто не посмел ему помешать.

Он попробовал открутить штурвал, но затекшие руки не слушались. Это сделал освободившийся Хэст. Вырвав у кого-то копье, он встал рядом с Мартином. Злой и настороженный взгляд рыцаря перебегал с одного дикаря на другого, словно Маввей наскоро составлял список будущих жертв.

— Господин благородный рыцарь, покрутите-ка эту круглую штуку, — предложил ему Мартин.

Когда люк открылся, Сергей высунул голову наружу оглядывая поляну. Попав из темноты на свет, он щурился отыскивая товарищей по несчастью.

— Выходи, господин благородный Инженер. Боги явили свою милость.

Толпа вокруг почтительно молчала, внимая разговору двух небожителей.

Сергей вытер пот. Выйдя из утилизатора, он прислонился к стенке. Поглядев на солнце, слегка заикаясь, сказал:

— Двести восемьдесят три. А ты говоришь… За их спинами волной прокатился рокот. Они обернулись.

В толпе образовался коридор, по которому к ним приближался Бали. Одноглазый, откровенно ухмыляясь, смотрел на него. Мартин показал на свою голову, повелительно щелкнул пальцами и показал на Сергея. Через мгновение переводчик оказался на голове инженера.

— Что ему надо? — спросил Сергей, словно только и дожидался того, что на его голову наденут переводчик.

— Подожди. Сейчас сам все скажет.

Бали что-то неразборчиво прокричал. От звуков его голоса толпа незамедлительно рухнула на колени. На площади остались стоять только пленники, сам Бали и одноглазый. Даже вожди и те лежали, уткнув носы в землю. Жрец неспешно, с достоинством шествовал к ним, явно думая о приближающихся неприятностях. Глядя на него, Хэст перехватил копье поудобнее. Кончик его вертелся — рыцарь настойчиво разминал кисть руки, готовый пустить оружие в ход при малейшей возможности.

— Хэ-э-э-ст, — укоризненно сказал Мартин. — Подождите. Он нам очень нужен живой.

Посмотрев в глаза Маввею, жрец понял, что дело хуже, чем он предполагал. Этот взгляд остановил его и бросил на колени.

— Я жду вашей кары, посланцы Великого.

— Я убью его? — предложил Маввей, — Очень хочется.

— Потерпите, Хэст. Всему свое время.

Он настороженно оглядел жреца, ожидая какой-нибудь каверзы, но тот с самым сокрушенным видом стоял на коленях и не думал противиться воле Богов.

— Я жду вашей кары, посланцы Великого… Плечи Мартина раздвинулись. Он высокомерно оглянулся. Поляна, заваленная матово блестевшими спинами туземцев, была похожа на верхнюю часть шоколадного торта, небрежно политую глазурью. Тут же, перед глазами, лежала и побросавшая копья стража. Сергей деловито прошелся по ним, отыскивая парализатор, но ему не повезло. Тогда он поднял с земли копье и, опираясь на него, словно епископ на посох, назидательно сказал:

— Не знающий Богов заслуживает смерти… Веди нас в святилище.

Хэст потер развязанные руки, то ли разгоняя в них кровь, то ли выражая тем самым одобрение услышанному. Бали поднялся. Низко склоненное лицо, сжатые кулаки, опущенные глаза — все это говорило о его отчаянии. Но к своему удивлению, Мартин увидел там не только страх и отчаяние. Там был еще и глубоко спрятанный вызов.

«Этот еще попробует отыграться!» — подумал Мартин и значительно подмигнул Хэсту. Тот отлично все понял, тряхнул копьем, давая понять, что тоже шутить не намерен.

…В святилище было тихо и сумрачно. Жители деревни не отважились подняться и молча лежали там, где их оставили посланцы богов. Снаружи все словно вымерло. Не доносилось ни звука — только кричало какое-то деревенское зверье.

Опасаясь ловушек, они пропустили Бали вперед. Его спина на первом шаге согнулась в поклоне. Что- то там было в темноте… Мартин посмотрел, что это там вызвало у жреца приступ почтительности, но глаза его, еще не привыкшие к полумраку святилища, не увидели ничего, кроме цветных пятен. Он остановился на всякий случай, но Сергей, не понявший его замешательства, толкнул его в спину, пропихивая во вход. Шедший последним Хэст остановился в дверях. Нащупав веревку, он дернул за нее. Разворачиваясь, сверху упала циновка и загородила вход.

— Не богато, — сказал Хэст, оглядев обстановку, состоявшую из нескольких маленьких скамеек и сундуков. — Одно слово — дикие люди…

Мартин, уже присевший на одну из них, согласно покачал головой.

— У тебя замок, наверное, обставлен богаче? — как-то двусмысленно откликнулся Сергей. Он остался около входа и с любопытством озирал помещение. Ему хотелось бы прямо тут увидеть груды бесхозного оборудования и самых Разных запасных частей, но, кроме скамеек, тут ничего не было. То ли Бали был хорошим хозяином и у него ничего просто так не валялось, то ли… Сергей поежился от мысли, что тут и вправду ничего нет.

Ничего и никого. — Конечно, — не понял иронии Хэст. — У меня в комнатах салдамская мебель. Ковры. А тут…

Он презрительно посмотрел на Бали. Тот стоял потупясь и столь очевидно раскаиваясь, что поверить ему было никак нельзя.

Мартин молча смотрел на жреца, словно примерялся, с какого бока ему начинать его общипывать. Пока они шли от деструктора до святилища, у него уже сформировались кое-какие планы в отношении Бали, и, надо сказать, ничето хорошего в них для жреца предусмотрено не было.

— Что ж, приступим? — неизвестно кого спросил он.

— Приступим! — поддержал его Сергей. Он несколькими быстрыми шагами обошел комнату и выволок на свет их НАЗы и оружие вместе с грязными рыцарскими доспехами.

Хэст шагнул к жрецу. — Я его зарежу, — сказал он как нечто само собой разумеющееся.

Мартин, никак не ожидавший такой быстрой реакции, вскочил. Не то чтобы он был сильно против. В конце концов нечто подобное он вовсе не исключал, но это должно произойти позже, а не сейчас. Все-таки для него это был не враг, а мешок с информацией.

— Нет.

По-своему поняв беспокойство господина Штурмана,

Хэст успокоил его:

— Я его не сразу зарежу. Он этого не заслужил. Легкая смерть не для него. Не желая разочаровывать рыцаря, Мартин быстро ответил:

— Не сейчас. Живой он более разговорчивый, а именно его язык мне сейчас и нужен. Не давая Хэсту возможности возразить, он развернул жреца к себе.

— Бали! Теперь ты знаешь, кто мы, и знаешь, что тебе не остановить наш путь, предначертанный Великим Жо. Ты пытался помешать предначертанному, и за это мы можем наказать тебя, отослав твой дух в место страданий…

Бали опускал свою голову все ниже и ниже, словно слова были каменными жерновами, надеваемыми ему на шею. Помимо воли штурмана его вид — вид раздавленного всмятку человека — будил сострадание.