приемников и металлорежущих станков. Команда его пользовалась самой лестной репутацией у всех грузополучателей и грузоотправителей, потому что еще не бывало так, чтобы погрузка или разгрузка задерживались по ее вине.

Сейчас «Альбатрос» шел в Амстердам, где швартовался уже много раз. Обычный рейс. Наезженная дорога. Никаких неожиданностей не предвидится. Только, как всегда, надо быть построже в Бискайском заливе, который может в любое время года сильно потрепать, если зазеваешься, а в зимнее время особенно.

Их действительно немного потрепало, едва не сорвало одну шлюпку с правого борта, но команде это было не впервой. В Амстердам пришли точно по графику.

Между разгрузкой и погрузкой образовалось окно, однако капитана это не беспокоило. Из пароходства получена радиограмма, что в Амстердаме он должен принять вполовину меньше груза, чем предполагалось, потому что на обратном пути нужно забрать срочный груз в Марселе, который будет там готов к отправке через четыре дня. Так что время есть, волноваться нечего. Команда получила разрешение сойти на берег.

Валюты морякам выдается немного, но купить кое-что из недорогих вещей можно.

Фастов обычно покупал что-нибудь жене, но с тех пор, как у них родился Костя, она просила привозить только детские вещички. Вот и в этот раз он зашел в знакомый супермаркет, чтобы купить что- нибудь для сына. Ему понравился шерстяной свитерок и башмаки на толстой подошве с медными гвоздями. На это, собственно, и ушла его валюта, потому что шерсть всюду в мире стоит дорого. Осталось несколько разменных монет, и Фастов решил навестить бар, тоже давно знакомый, где ему уже случалось пропускать рюмочку-другую джина на остатки от покупок. Ему нравилось такое соприкосновение с чужим бытом — именно посидеть в баре. Магазин — он везде магазин, только в одном больше товаров, в другом меньше, а бар или ресторанчик — совсем иной разрез. Тут видишь не покупателей, которые тоже везде одинаковые, а людей, чувствуешь дух чужой жизни.

Бар, облюбованный Фастовым, был чистенький и необъяснимо уютный. Бармена звали Фред. Ему наверняка уже перевалило за пятьдесят, но он обладал такой юношески гибкой фигурой, был при небольшом росте так великолепно сложен и так подвижен, что издали Фастов в первый свой приход дал ему не больше двадцати пяти. Во всем облике Фреда сквозило изящество. Косой пробор в его ярко блестящих черных волосах был сделан, кажется, не по линейке, а по синему лазерному лучу. Он двигался быстро и порывисто, но в нем не было ни суетливости, ни угодливости. И к тому же Фред мог изъясняться чуть ли не на всех языках мира, в том числе и на русском. К Фастову он с первого раза отнесся с симпатией, потому что русский моряк пил неразведенный джин, даже и льда не клал. При втором посещении они немного поболтали: Фастов прилично владел английским, как все настоящие моряки.

В последнее посещение произошел неожиданный для Фастова разговор. По обыкновению он высыпал на стойку монеты и, хотя знал цену рюмки джина, сказал:

— На сколько хватит.

Хватало на полторы рюмки, но Фред налил две полных. Фастов выпил их, но не уходил: хотелось побыть здесь.

— Желаете еще? — предложил Фред.

— Больше не на что.

— Я угощаю. Рюмка джина, даже две рюмки не очень большая проблема. Вы мой постоянный клиент, а у нас принято таких клиентов поощрять премиями. — Он уже налил рюмку.

— Нет, — решительно отодвинул ее Фастов. — У нас это не принято.

Фред потрогал свои маленькие чаплинские усики мизинцем как бы в раздумье.

— Тогда знаете что... У вас есть советские деньги?

— Но они же у вас не ходят.

— У меня ходят. Поищите в карманах.

У Фастова в кармане кителя лежала десятка. Ему хотелось выпить, а Фред не шутил.

— Вот десять рублей.

— Отлично. Сколько это будет на доллары по официальному курсу?

Фастов посчитал.

— Приблизительно тринадцать. Но у вас же гульдены.

— Я переведу. — Он взял десятку, бросил ее в кассу. — Теперь пейте сколько хотите. Может, желаете поесть? У меня прекрасная ветчина с горошком. Мое фирменное блюдо. Поставщик специальный.

— Ну что ж, поссорите вы меня с законом, дорогой Фред, но где наша не пропадала!

Фастов сел за столик, и Фред принес ему едва початую бутылку джина и ветчину с горошком.

Но это еще не все. Когда Фастов, допив бутылку и закусив, встал из-за стола, Фред подошел к нему со сдачей. Фастов был в том состоянии, когда человек не пьян, но ощущает, что выпил. У него была поговорочка: «Для меня бутылка джина — как слону дробина».

— Спасибо, Фред, но какая сдача? По-моему, вы себя обсчитываете.

— Это не в моих правилах. Тогда бы я давно вылетел в трубу. Расчет точный.

— В таком случае оставьте себе на чай.

— Бармены на чай не берут.

— Ну, тогда до следующего раза.

Фред перешел на шепот:

— Имейте в виду на следующий раз: не будет валюты — привозите ваши деньги. Я возьму у вас и двадцать, и сто, и сколько хотите рублей. Я себя не надую. Я сумею их обменять.

— Правда?

— Совершенно серьезно.

...Отправляясь в нынешний рейс, Фастов вспомнил эту необычную историю, о которой, по правде сказать, он постарался тогда забыть, как только вернулся на корабль. Сейчас у него в кармане кителя лежало сто рублей — четыре купюры по двадцать пять.

Он не увидел за стойкой Фреда и даже растерялся, почувствовал уныние. В зале из десяти столиков был занят лишь один: там сидели три солидных господина с лицами розовыми, как ветчина, которую они ели, и с усами пшеничного цвета, как пиво, которое они пили.

— О, товарищ Альбатрос! — услышал он за плечом знакомый голос. Фред с первого знакомства называл его так — по имени корабля.

Бармен, как всегда изящный и порывистый, появился из двери за стойкой.

— Добрый день, Фред. Сто лет не виделись. — Фастов положил сверток с покупками на табурет.

— Джин?

— Ну конечно. — Фастов высыпал на стойку монеты.

— У вас осталась сдача с прошлого раза, — напомнил Фред, подвигая рюмку.

Фастов выпил, показал пальцами на рюмку, Фред снова налил.

— А остался ли у вас в памяти тот разговор? — спросил Фастов.

— Я ничего не забываю, товарищ Альбатрос. Фастов выложил деньги.

— О, таких бумажек я еще не видел, — с интересом беря их, сказал Фред. — Сколько здесь?

— Сто рублей.

— Значит, так. Тогда было десять рублей и тринадцать долларов. Теперь будет сто рублей и сто тридцать долларов. Верно, товарищ Альбатрос?

— У вас прекрасная голова, Фред.

— О да, не жалуюсь. На гульдены я тоже сумею перевести. Вам ведь нужны гульдены?

— Хотелось бы.

— Сейчас сделаем. — Он отвернулся к кассе, покопался в ней и положил перед Фастовым толстенькую пачку неновых банкнотов. Фастов быстро спрятал ее в карман брюк.

— Спасибо. Я у вас в неоплатном долгу. Что вам подарить, что привезти из России?

— Лучшим подарком было бы, если бы вы все это пропили в моем баре, — пошутил Фред.

— Нет, серьезно.

— Приходите чаще в Амстердам и ко мне... Ну, подарите мне балалайку.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату