одна крепость молчит. «Позвать коменданта!» Подъезжает комендант. «В чем дело, почему я не слышу салюта?» Комендант отвечает: «На то имеется семнадцать причин, ваше величество». — «Назовите их». — «Во-первых, нет пороха». Король сказал: «Достаточно, остальные можете не перечислять».

— Но какая тут связь? — спросил мистер Дей.

— Я вам тоже мог бы назвать семнадцать причин.

— А если «во-первых»?

— Во-первых, у меня не было с собой денег, которые я вам должен.

— Но вы по крайней мере могли бы прийти или, наконец, позвонить и сказать об этом.

— В таком случае я должен говорить и «во-вторых» и вообще о всех причинах.

— Например?

— Во-вторых, мы стояли в Амстердаме под погрузкой всего сутки. Я старпом. Как я мог отлучиться? Сутки никто из команды, даже коки, глаз не сомкнули, грузились как бешеные. При всем желании ничего у меня не получилось бы. Можете понять?

Мистер Дей недовольно пожевал губами.

— Вас трудно узнать, Юрий Георгиевич. Совсем другой стиль, другой тон.

— Вы меня видели только там, в Амстердаме. Одно дело — обедать в гостях, совсем другое — дома.

Фраза эта прозвучала двусмысленно, однако мистер Дей понять ее двусмысленности не мог: он ведь не знал, что Фастов сидит в тюрьме.

— Это верно. Но теперь деньги при вас?

— Увы, нет.

Мистер Дей как будто оледенел.

— То есть что это значит?

— Это значит, мой клиент подвел меня, а я огорчаю вас. И сам, поверьте, огорчен.

— Но объясните же. Какой это клиент — что-то на «швили»?

— На «швили» или на «ов» — не имеет значения. У него были неприятности.

— Были? Следовательно, больше их нет? Правильно я вас понимаю?

— Но и денег пока нет. И я заинтересован их получить не меньше вас.

— Разумеется. Но как же будет обстоять дело дальше?

— Надо немного подождать.

— Но я не могу, я сегодня улетаю отсюда, а через три дня из Москвы.

— Трех дней мало. Боюсь, раньше чем через две недели денег мне не доставят.

— Да-а...

Наступило молчание, которое в подобных ситуациях принято называть неловким. Его нарушил Фастов:

— Слушайте, Скеенс, неужели вы приехали сюда из-за этих денег?

Мистер Дей откликнулся не сразу. Может быть, оттого, что к нему обратились по имени, которым он не пользовался по прибытии в Советский Союз.

— Что? Ну, не только из-за них. Но и деньги ведь немалые — тридцать пять тысяч.

— Давно хотел вас спросить: зачем вам столько? И ведь, наверное, не я один вас снабжаю...

— Видите, какое дело, Юрий Георгиевич... Когда ваши туристы едут к нам, кое-кто из них, полагаю, желает запастись долларами. Не так ли?

— Значит, вы снабжаете советскими деньгами своих туристов?

— Вот именно. Я же вам еще в Амстердаме сказал, что занимаюсь валютными спекуляциями.

— А что это за туристы?

Мистер Дей сердито взглянул на него.

— У вас в машине не спрятан магнитофон?

— А у вас в чемодане?

Мистер Дей раскрыл лежавший у него на коленях чемоданчик, тот самый, с которым он навещал Храмова.

— Хорошо, что напомнили. Я сказал вашей жене, что привез посылку. Вот, возьмите.

В руках у Фастова оказался портативный магнитофон фирмы «Филипс».

— Благодарю, вы меня балуете.

— Хороший механизм, — сказал мистер Дей.

— У меня такой есть.

— Ну, продадите.

Это была пауза, чтобы отвлечься от главной темы, немного передохнуть. Но она не затянулась.

— Так что же мы предпримем, дорогой Юра? — Мистер Дей перешел на фамильярный тон.

— Можно подождать следующего рейса, но это будет очень не скоро.

— Почему?

— «Альбатрос» ставят в док. Ремонт, вероятно, сильно затянется.

— А вас не могут перевести на другой корабль, который ходит за границу?

— Все бывает. Но на это рассчитывать глупо. Можно прождать полгода.

— Это слишком много. — Мистер Дей покачал головой. — Деньги должны быть в обороте.

— Приезжайте еще раз месяца через два, тогда наверняка все будет о’кэй.

Мистер Дей насторожился.

— Два месяца? Вы говорите, два месяца? Только тогда у вас окажутся деньги?

— Нет, просто они могут поступать частями. Так уже случалось.

— Мне все это порядком не нравится.

— Мне тоже.

— Слушайте, оставьте, ради бога, этот ваш идиотский шутовской тон! — не выдержал мистер Дей.

— Хорошо, оставил. Я думал, вам так будет легче.

— Сдается мне, вы просто хотите меня успокоить, а в действительности все не так уж радужно.

— Обыкновенная задержка в передаче товара и денег. Зачем мне перед вами разыгрывать комедию?

Мистер Дей, кажется, немного успокоился. Он думал. Фастов разглядывал магнитофон.

— Вы говорите, деньги будут поступать частями? — спросил наконец мистер Дей.

— Возможно.

— Большими?

— Может, по пять, может, по десять тысяч. Трудно сказать точно.

— Гм, гм... Тогда вот что... Вы ведь ездите в Москву?

— Иногда.

— У вас будет много свободного времени, так что это не проблема. А дорога за мой счет.

— Да, но при чем здесь Москва?

— Я вам дам телефон одного молодого человека. У него часто собираются компании, к нему можно звонить и заходить, не опасаясь привлечь внимание.

— А не наоборот?

Мистер Дей зажмурился, словно от яркой вспышки.

— Пожалуй, наоборот, пожалуй... Видите, вы можете говорить совсем по-иному. — И он опять задумался, а потом сказал, отвечая своим мыслям: — Другие варианты еще хуже. Все-таки остановимся на Ричарде.

— Что за Ричард? Мне ведь, понимаете, не со всеми удобно встречаться.

— Он русский, советский, — поспешил успокоить мистер Дей, доставая блокнот и ручку. Он написал имя, фамилию и номер телефона, вырвал листок и хотел отдать его Фастову, но передумал.

— Нет, лучше запишите своей рукой. У вас есть на чем?

Фастов, в свою очередь, достал блокнот и ручку из ящичка на приборной панели автомобиля.

— Пишите: Ричард Славский. — Мистер Дей продиктовал семизначный московский телефон. Листок из своего блокнота разорвал и обрывки сунул в карман брюк.