ремонт – год.

Форменная грабиловка, конечно! «Буржуи» содрали с Юры пять рублей – бешеные деньги за десять минут работы! Однако после двух с половиной месяцев мытарств и расчетов в столбик Москаленко-младший был готов выложить и червонец.

– А что такое «МММ»? – спросил Юра, расплачиваясь с приемщиком.

– Машины и механизмы Мавроди, – отозвался парень, пересчитывая мелочь. – Мастера и мастерские Мавроди. Каждый переводит по-своему. А на самом деле – просто МММ. Запоминается.

– А кто такой Мавроди? – не отставал любознательный Юра.

– О! – молодой приемщик закатил глаза. – Сергей Мавроди! Это великий человек! Когда-нибудь он станет первым советским миллиардером!

– Как Корейко? – не сдержался Юра, вспомнив фильм «Золотой теленок»; знаменитую книгу он в то время еще не прочитал.

– Ха! – приемщик нисколько не смутился и не обиделся. – Лучше! Много лучше! И я тоже когда-нибудь стану миллиардером!

Юра скептически хмыкнул, вспомнив исторический монолог отца, обращенный к сыновьям.

– С чего это вдруг? Если ваш Мавроди станет миллиардером, зачем ему с вами делится?

– Потому что я не просто работник! – с гордостью заявил приемщик. – Я – партнер!

Юра ушел из мастерской в задумчивости. А калькулятор, кстати, починили качественно – он проработал без замечаний еще три года, и Москаленко-младший забрал его с собой, когда уезжал поступать в Оренбургское авиационное училище.

Вообще вторая половина 1984-го и первая треть 1985 года запомнились как время необычайной суматохи. Кооператоры словно бы разворошили старый муравейник, и все сразу забегали, засуетились. Помимо мини-пекарен и ремонтных мастерских, возникли МЖК – Молодежные жилищные кооперативы.

Поначалу идея выглядела просто блестяще: молодой человек, мечтающий о своей собственной квартире, записывался в МЖК и в свободное от основной работы время участвовал в строительных и отделочных работах при возведении новых микрорайонов на окраине города. За эту работу (фактически – сверхурочную) он денег не получал, но зато через два-три года имел право на квартиру в этом микрорайоне. Идея казалась блестящей до тех пор, пока не выяснилось, что большинство добровольных строителей не слишком-то стремятся работать сверхурочно – наоборот, они стараются под тем или иным удобным предлогом покинуть рабочее место и потрудиться лишний час на стройке. Как говорится, своя квартира ближе к телу. Пришлось вводить административный контроль за бригадами МЖК, потом разрешили специальные недельные отпуска для особо нетерпеливых. А осенью 85-го ввели прямое трудоустройство по контракту на объекты жилищных кооперативов, позволив самым увлеченным и опытным «совместителям» участвовать в строительстве на правах привилегированных пайщиков, зарегистрировавших на себя две или три квартиры, – по окончании строительства избыток недвижимости можно было или подарить родственникам, или тупо продать, оформив сделку через агентство МЖК. Появилась возможность за три- четыре года хорошо заработать прямо в Москве, без командировок на Дальний Восток или на Крайний Север, и многие инициативные ребята, имеющие крепкую семью за спиной и желающие ударно потрудиться без квалификации, но с перспективой решения своих жилищных и финансовых проблем, записывались в очередь на участие в кооперативном строительстве. Московский опыт быстро переняли Ленинград, Свердловск, Новосибирск, Мурманск и республиканские столицы, и за год, как с гордостью докладывала программа «Время», объемы жилищного строительства выросли в четыре раза.

Другой приметой нового времени стали кооперативные пошивочные ателье. И раньше в Москве люди с достатком считали необходимым иметь своего знакомого портного, который следил за модой и обшивал целую семью. Однако позволить себе подобный сервис мог далеко не всякий москвич, а кроме того, помимо костюмов для «выхода в свет», требовалась и практичная одежда для повседневности – те же джинсы, например. Хорошие импортные штаны стоили дорого, а индийские или вьетнамские подделки хоть и казались прочными и носкими, но на самом деле не выдерживали на наших широтах и двух сезонов. Поэтому когда в Таллине появился крупный кооперативный трест «Народная мода», заключивший при поддержке государства контракты с ведущими европейскими кутюрье на разработку новой повседневной одежды и развернувший сеть своих ателье во всех крупных городах Советского Союза, это стало приятным сюрпризом. В 1984 году в моду входил спортивный стиль, и новая сеть поначалу занималась только этим, но потом ассортимент расширился и клиенты получили возможность не просто выбирать, но и делать индивидуальные заказы. Поскольку швейные машины и ткани поставлялись непосредственно из Европы, а все работники проходили обучение или переподготовку под руководством опытных западных мастеров, продукция «Народной моды» отличалась высоким качеством при сравнительно низкой цене и быстро завоевала сердца москвичей. Пижоны и фарца продолжали выкладывать уйму денег за «монтану», но нормальные пацаны просекли фишку, и с какого-то момента появиться на улице в джинсовом костюме или в кожаной куртке с лейблом «NM» стало чем-то само собой разумеющимся.

К концу года проснулись профсоюзы. Дядя Костя, который числился помощником профорга и получал за свой статус даже какую-то прибавку к зарплате, вдруг столкнулся с необходимостью реально отрабатывать эти небольшие деньги. Руководство профсоюза водителей общественного транспорта потребовало от него «ударников».

Кампания агитации за ударный труд началась практически одновременно с борьбой за дисциплину – потом борьба ушла в прошлое, а «ударная» кампания осталась: в программе «Время» постоянно рассказывали о новых трудовых рекордах, о донецких шахтерах и ивановских ткачихах, сумевших перевыполнить план добычи и производства в несколько раз, а потому получивших большие премиальные и прочие блага от дирекции. Постоянно вертелась одна и та же фраза: «Какой в забое уголек, такой и дома кошелек», однако ни Юра, ни его отец даже представить себе не могли, что какие-то ударники могут появиться в троллейбусном парке – работа на общественном транспорте подразумевала размеренность и экономию сил. К осени, когда кооператоры обрели нешуточный размах, пошел отток квалифицированных кадров во все эти мелкие ателье по ремонту и пошиву – даже в парке началось брожение, ведь кооператорам были нужны опытные водители, а зарплата, которую предлагала дирекция кооперативов, заметно превышала любые, самые высокие, заработные платы на государственных предприятиях. Агитация за ударный труд должна была вернуть интерес к работе на государственных предприятиях – ударники не только получали стабильный доход выше среднего и большие премиальные, но и награждались медалями, о них писали статьи и снимали телерепортажи, они получали квартиры вне очереди и избирались депутатами. Однако ударниками не рождаются, и уж тем более ударника невозможно родить по приказу, а значит, все, даже самые благие, пожелания по резкому увеличению их числа были обречены на провал.

По этому неутешительному поводу отцовские приятели из парка вновь собрались на 7 ноября, и дядя Костя громко и на плачущей ноте жаловался, что взять ему ударников неоткуда, а тот, кто спустил ему такое указание, наверное, сошел с ума. Отец и дядя Валя как могли уговаривали дядю Костю: мол, ничего страшного, напишите в профкоме план по повышенным обязательствам, отправьте наверх, про вас и забудут. А дядя Женя молчал-молчал, а потом выдал: надо на кооперацию парк переводить, тогда и ударники появятся. Это произвело ошеломляющее впечатление, и приятели на некоторое время замолчали. Такая простая идея почему-то не пришла им в голову.

– Ты соображаешь, чего сам сказал-то? – поинтересовался дядя Витя. – Да если у нас буржуев посадить, парк вообще встанет!

– Почему тогда ателье не встают? Вон у Валентина там сын работает – больше отца уже башляет. И нам надо включаться. Мужики мы или где?

– А ведь Виктор прав, – задумчиво сказал отец. – Одно дело штаны шить или там телевизоры ремонтировать, другое дело – парком управлять. Это ведь не два пальца. У нас объемы перевозок – ого-го! А сколько убыточных маршрутов считал кто-нибудь? А кооператоры сразу посчитают. И закроют сразу. Зачем им убыточные маршруты? И что тем, кто в этих районах живет, делать? Удавиться? Так что, лучше будет, если мухи отдельно, а котлеты отдельно. Пусть буржуи штаны шьют, а в серьезные дела не лезут!

Очевидно, к этой, достаточно здравой, мысли пришло со временем и правительство…

Вообще же экономические реформы и все сопутствующие разговоры мало