– Хорошо, – ответила Шерил. Купер ей очень понравился, и она пыталась понять, какое впечатление произвела на него. Метрдотель провела их к маленькому столику у окна. Бросив взгляд на меню, они не сговариваясь отложили его в сторону.

– Долго ждали? – спросил Купер.

– Нет, я только что пришла.

– Отлично. Так вы живете в этом районе? – начал Купер, стараясь завязать разговор.

– Да, на Пи-стрит, рядом с Семнадцатой улицей.

– Господи, вам приходится жить среди содомитов!

– Содомитов? Разве это слово еще используют?

– Простите, но район-то сильно «голубой», верно?

– Да, геев здесь пруд пруди, но я никогда не обращала на это внимания. Какое мне дело? – Шерил слегка задела явная гомофобия Купера и его дремучесть: какой нормальный человек скажет «содомит», сидя в модном ресторане в центре Дюпон Серкл?

– Все это весьма напоминает Содом и Гоморру. Я христианин и не могу мириться с подобными явлениями.

«О Боже, опять из него христианство поперло», – екнуло сердце у Шерил, и она пристально посмотрела на собеседника.

Заметив это, Купер слегка пошел на попятную.

– Библия учит нас ненавидеть грех, но любить грешников. Знаете, это как с евреями: я не питаю ненависти к евреям, но мысль, что они не считают Иисуса сыном Божиим, выводит меня из себя.

– Вы что, смеетесь надо мной?

– Смеюсь? Нет. С чего вы взяли?

– Слушайте, Купер, нам, наверное, не стоило встречаться. – Поднявшись из-за стола, Шерил поклялась себе никогда больше не знакомиться по объявлениям.

– Почему? Что случилось?

– Просто у нас разная жизненная философия.

– О, прошу вас, дайте мне шанс, – подняв брови, взмолился Купер. – Простите меня. Я действительно ничего не имею против евреев, да и «голубые», если разобраться, мне не очень досаждают. Я просто не хочу жить с ними бок о бок. Вдруг кто-нибудь из них подкатит ко мне с соответствующим предложением?

– Вы ответите «спасибо, нет», и инцидент будет исчерпан.

Купер засмеялся.

– Думаю, вы правы. Ладно, Бог с ними, с содомитами, пусть живут, не велика проблема. Присядьте, присядьте, Шерил, и разделите со мной ленч. Дайте хорошему парню еще один шанс.

Шерил со вздохом опустилась на стул.

– Мне кажется, вместо слова «содомит» лучше говорить «гей» или «гомосексуалист», – шепотом пояснила она Куперу, решив просветить невежду. – Вы догадываетесь, что половина клиентов этого ресторана, возможно, гомосексуалисты?

Купер изумленно огляделся:

– Это что, ресторан для геев?

– Нет, для всех желающих.

– Тогда что здесь делают все эти гомосексуалисты? – встревожился Купер.

– Обедают. Не стоит так волноваться. – Шерил улыбнулась. – Что закажем? – спросила она, увидев, как к их столику приближается официант. Ее забавляло смущение Купера. Шерил поняла, что какая-то дурь в нем есть, но, с другой стороны, ей всегда нравились люди с чудинкой. Чем идеальнее парень, тем скучнее с ним. Несколько лет назад она встречалась с мужчиной, относившимся к ней как к королеве. Он боготворил Шерил и готов был подарить ей весь мир, если бы ей захотелось этого. Иногда он даже ходил для нее в магазин и стирал белье. Но, находясь с ним, Шерил отчаянно скучала. Идеальный помощник по хозяйству был совершенно не интересен как любовник и друг. Без шуток и постоянной пикировки жизнь была не в радость Шерил.

Когда официант принимал заказ у Купера, Шерил, потирая пальцами веки, грустно думала, что ее привлекают не те мужчины. Шерил непреодолимо влекло к грубиянам, и они обходились с ней хуже, чем она заслуживала. Если бы Питер вдруг отнесся бы к ней по-человечески, Шерил, возможно, потеряла бы к нему всякий интерес.

За ленчем Шерил и Купер всласть наговорились. Купер оказался весьма самоуверенным, это нравилось Шерил и в то же время раздражало ее. У него было твердое мнение по любому вопросу – от политики и религии до закусочной, где подают самые лучшие в Вашингтоне гамбургеры. Беседа с таким человеком не только доставляет удовольствие, но и действует на нервы. Между самоуверенностью и противным высокомерием все-таки есть разница, и Шерил никак не удавалось решить, что больше соответствует Куперу. Несмотря ни на что, он нравился ей все сильнее.

– Где ее носит? – бормотала Линда себе под нос. Три часа назад Джина ушла на обед и как в воду канула. К раздражению Линды примешивался мучительный голод. В женском туалете, куда она только что забежала, кто-то опять не смыл за собой кучу, и Линда с отвращением думала, как мерзко подчас ведут себя люди. Дома небось не стали бы так поступать – ведь домашний туалет моют сами.