Взглянув на часы, Джина поняла, что пора возвращаться в банк. В этот момент женщина с угольно- черными волосами спустилась по парадной лестнице дома и села в один из «БМВ». Наблюдая, как она выезжает со стоянки, Джина не знала, как поступить. Если бы она не спешила на работу, то последовала бы за «БМВ». Когда машина удалилась, Джина поехала к «Премьер-банку». «Интересно, кто эта замухрышка, – думала она. – Может, Дэвид женат?» Но в тот день, когда они встретились, Джина не заметила у него обручального кольца. Возможно, у него есть женщина. Но эта мадам с жидкими длинными волосами, затянутая в черную лайкру, отнюдь не тянула на девушку его грез. А вдруг она неправильно записала номер дома? Надо проверить. Кстати, хорошо бы вести наблюдение за домом Дэвида из Рестона.

Когда Джина вошла в банк, Линда удивленно посмотрела на нее:

– Ты почти вовремя. Все в порядке?

Джина улыбнулась ей и выкатила стул из-под стола. «Индивидуальный план работы» так и остался на экране монитора. Вздохнув, она закрыла документ, не сохранив изменений. В конце концов, ей нечего терять, кроме заглавия.

– Я только что проверила электронную почту, и угадай, что получила? – спросила Пицца.

– Понятия не имею.

– Напоминание о встрече учащихся нашего класса в следующем месяце.

– О, я совсем забыла об этом, – солгала Джина, не желая показать, что очень ждет этой встречи. Полгода назад она получила сообщение о предстоящей встрече выпускников, и вот несколько недель назад пришло настоящее приглашение. Это событие взволновало Джину, и, хотя ее жизнь в последнее время пошла вразнос, она часто думала о предстоящем торжественном вечере.

Джина, которая скоро войдет в зал для приемов отеля «Омни Шорхэм», мало напоминала выпускницу высшей школы Тенли, какой она была десять лет назад. Теперь в жизни Джины все прекрасно, по крайней мере так должны считать ее одноклассники. Им незачем знать, что она на грани увольнения, путается со старыми толстяками, а в обеденные перерывы выслеживает незнакомцев.

Да, в сформировавшейся молодой женщине трудно узнать худенькую вытянувшуюся девочку-подростка. Волосы у Джины отросли, и гениальный Дэнис наконец-то придал им роскошный нежно-золотистый оттенок. Джина научилась правильно пользоваться косметикой, причем советы по выбору макияжа ей давал все тот же Дэнис. Она очень надеялась, что операцию по исправлению формы носа сделали достаточно тонко и никто не заподозрит истину, однако все же порадовалась, что в свое время отказалась от мысли увеличить бюст. Нет, Джину не вполне устраивали ее «природные данные», но всякий знакомый заметит, если грудь у нее ни с того ни с сего «вырастет» на несколько размеров, а Джине вовсе не хотелось насмешек за спиной. К тому же это существенно увеличило бы и без того непомерный счет из клиники пластической хирургии, который до сих пор приходилось выплачивать. Спасибо бабушке, благодаря ей хоть за квартиру почти не приходится платить, иначе Джина сидела бы без денег, ибо зарплаты в обрез хватало на текущие расходы, а ведь иногда приходилось подбрасывать деньжат и Ширли.

Откинувшись на спинку стула, Джина подумала, что ей остается лишь купить себе несусветной красоты платье и уговорить Питера сыграть роль ее кавалера.

– Ты собираешься пройтись по магазинам в эти выходные? – спросила Джина у Линды.

– Вот еще, стану я время тратить. Зачем мне это надо?

– Как зачем? Чтобы найти такую тряпку, при виде которой все умрут от зависти, а мочалки вроде Анни Харрисон позеленеют от злости…

Имя Анни Харрисон вылетело у Джины случайно. Кстати, а как быть с Анни? Когда Джина на цыпочках выбралась из квартиры Анни, пока та мылась в душе, она совсем забыла о предстоящем вечере выпускников. Что же сказать Анни при встрече? Хотя, может быть, эта потертая красотка не решится показаться… Джина постаралась избавиться от опасений. Ну, сделала глупость, сейчас уже ничего не исправишь. Если Анни придет на встречу, Джина кивнет ей и будет вести себя как ни в чем не бывало. Вряд ли Анни затеет скандал, ведь огласка невыгодна прежде всего ей самой.

Стоя в метро на перроне, Джина и Линда ждали поезда. Они решили поехать в «Фэшн-сентр» в Пентагоне, штат Виргиния, расположенном в миле от Вашингтона. «Фэшн-сентр» считался относительно приличным и не слишком дорогим торговым кварталом, а остановка метро находилась прямо под ним. Кроме модных бутиков Джорджтауна, в Вашингтоне негде было купить приличную тряпку. Лет десять назад закрытие магазина Гарфинкеля стало настоящим ударом для Джины и ее бабушки: они так привыкли делать там покупки! Через несколько лет «Вудворт» в центре города и крупнейший торговый центр «Лотроп» также приказали долго жить. У Джины слезы наворачивались, когда она читала в «Вашингтон пост» душещипательное описание прощальной церемонии: старейшие работники магазина получили на память по хрустальному фрагменту знаменитой лотроповской люстры, много лет украшавшей главный зал супермаркета. Джина терпеть не могла эту особенность Вашингтона: Нью-Йорк и Сан-Франциско заслуженно гордятся прекрасными торговыми кварталами, а вот в центре столицы Соединенных Штатов работает один- единственный супермаркет, от которого воротят нос даже жители близлежащих кварталов: куда удобнее отправляться за покупками в пригороды, где свободная парковка и множество магазинов.

– Я еще не решила, какое платье мне нужно. Хочется выглядеть сногсшибательно, но я вовсе не желаю, чтобы на встрече выпускников эти неудачницы подумали, будто я из кожи вон вылезла, желая поразить их.

– Джина, ты красива даже в футболке и джинсах. Почему ты так волнуешься?

– Ничуть не волнуюсь, просто хочу выглядеть как преуспевающая леди. Надеюсь, все наши мочалки раскормились и стали похожи на прифрантившихся коров. Обязательно встану рядом с самой толстой из них.

– Откуда эта жажда мести? – рассмеялась Линда.

– Честно говоря, сама не знаю. Но мечтаю посмотреть свысока на наших «козырных» девчонок. Четыре года в высшей школе я считала себя хуже всех и старалась походить на них. Пришла пора поменяться местами, – многозначительно произнесла Джина, когда они с Линдой садились в поезд.

У Джины не было ни малейшего предубеждения против метро. Каждый раз, спускаясь под землю, она вспоминала, как мать возила ее с собой на работу. Это был один из тех коротких периодов, когда на Ширли вдруг накатывала материнская нежность и она не подбрасывала Джину бабушке, как обычно. Ширли частенько таскала дочку с собой на работу, не желая (или не имея возможности) платить няньке. Им приходилось пилить на метро от Кливленд-парк до делового квартала, где Ширли тогда работала в