где каким-то чудом оставались свободные места, и Линда взялась поставить туда машину.

– Только не сюда, – Питер, сидевший на заднем сиденье, указал на старый «кадиллак», стоявший справа. – Не становись рядом с этим раритетом. Будешь выезжать – весь бок обдерешь.

– Да ладно, – недовольно отозвалась Линда, втискивая машину рядом с «кадиллаком». – Не стану я тряслись из-за лишней царапины на крыле. Я не из тех чокнутых, которые занимают по два парковочных места или паркуются аж в пригороде, чтобы, не дай Бог, не поцарапать лак на своей драгоценной тачке. Они внушают мне жалость.

– Считаешь, что Питер из их числа? – усмехнулась Джина, когда вся троица, выбравшись из машины, пыталась уместиться под одним зонтом. Не мешкая, они направились к дому с ярко освещенными окнами. Сквозь опущенные шторы были видны силуэты гостей.

Подойдя ближе, они услышали музыку, гремевшую внутри.

– Привет, ребята, ужасно рад видеть вас, – сказал им Донни, открыв дверь.

Донни, маленький и тощий, с огненно-рыжими волосами и усыпанный веснушками, вовсе не казался некрасивым. Он напоминал ожившую карикатуру на типичного программиста: встретив его утром в служебном гараже, вы сразу поняли бы, что парень работает в отделе компьютерного обеспечения, даже если бы видели его в первый раз.

– Мы тоже рады, что наконец добрались до вас. Нам пришлось припарковаться в Перу и топать оттуда пешком, – пошутила Джина, переступив порог и закрыв зонтик.

– Да, с парковкой тут не фонтан, – согласился Донни и позвал жену.

– Джина! – взвизгнула Пенелопа, стискивая ее в объятиях (она была заметно навеселе). – Я думала, никогда тебя не увижу. То есть это… Я не видала тебя с самой свадьбы!

Поздоровавшись с Линдой и Питером, Пенелопа пота-шила Джину за собой, тараторя как сорока о свадьбе, приобретенном доме и о своей новой работе менеджера в «Блуминсдейл»[12]. Любезно улыбаясь, Джина машинально кивала и думала о своем. Пенелопа все трещала и трещала. Джина не слушала ее, удивленная количеством гостей на вечеринке. Интересно, когда Пенелопа успела обзавестись столькими приятелями? Или это друзья Донни? С каких пор Пенелопа стала преуспевающей деловой леди, и откуда у нее работа в «Блуминсдейл»? В последний раз, когда Джина виделась с ней, Пенелопа еще приставала к дамам, случайно забредавшим в косметический отдел, и предлагала их вниманию новый аромат. После знаменательного утра, когда в «Рио Гранде» Джина встретила Дэвида, прошло уже три недели; он так и не позвонил. Поэтому ей совсем не хотелось вникать в самодовольные рассказы Пенелопы про Донки и новую работу.

– Потрясающе! Вижу, дела у тебя идут в гору, – притворно восхитилась Джина.

– Ой, я такая везучая…

Джина почувствовала, что ее терпение вот-вот лопнет.

– Где здесь выпить бедной девушке?

– Наверху, в ванной, – ответила Пенелопа.

– Уникально. Я оставлю тебя на минутку. – Джина направилась к лестнице. На ступеньках она столкнулась с Питером и Линдой, спускавшимися в холл. – Я только возьму пивка и присоединюсь к вам внизу, ребята, – пообещала Джина, чувствуя себя несправедливо обиженной жизнью.

В университете Пенелопа была такой нелюдимой и пришибленной, что Джина, поддавшись жалости, взяла ее под крылышко. Мир перевернулся, что ли? Пенелопа стала счастливой обладательницей мужа, прекрасной работы и очаровательного домика в пригороде.

Полюбовавшись на горлышки пивных бутылок, в изобилии торчавших из ванны, до краев набитой льдом, Джина взяла пиво иностранного производства: прежде она и не слышала про такой сорт. Добыв вожделенный напиток, Джина огляделась: оформление ванной с головой выдавало своеобразный вкус хозяев. От потолка до пола все было выдержано в бледно-сиреневых тонах, включая специально подобранные полотенца, махровый коврик и занавеску для душа. Сиреневая мыльница, стаканчик для зубных щеток и туалетная бумага изысканного бледно-лилового оттенка довершали картину.

«Боже, в этом доме даже ванная убеждает в том, что хозяйка – самодовольная ослица, занятая только собой», – с горечью подумала Джина, открывая бутылку. Ее взгляд задержался на рулоне сиреневой туалетной бумаги. В голову Джине пришла дурацкая затея. Выглянув из ванной и убедившись, что на лестнице никого нет, она начала быстро-быстро разматывать бумажный рулон и запихивать оторванную бумагу в унитаз. Еще раз проверив, не идет ли кто, Джина продолжила свое занятие. При этом она тихо смеялась. Воровато выглянув из ванной в третий раз, Джина торжественно спустила воду. Затем с невозмутимым видом пошла вниз с открытой бутылкой пива в руке. Питера и Линду она нашла в кухне. Облокотившись о буфет, они оживленно болтали с негритянкой средних лет в яркой национальной одежде.

Джину так и распирало от удовольствия и нетерпения. Нет, она точно спятила: то спит с типами вроде Гриффина, то на вечеринках забивает унитазы туалетной бумагой. Через несколько томительных минут Джина заметила, как незнакомая толстуха шепчет что-то на ухо хозяйке дома. У Пенелопы вытянулось лицо, и она бегом кинулась вверх по лестнице. Мало-помалу гости тоже потянулись наверх посмотреть, что случилось.

– Что там произошло? – невинно осведомилась Джина у незнакомца, спускавшегося по ступенькам.

– Кажется, унитаз забился.

– О Боже, вот так номер! – отозвалась Джина и вернулась в кухню. Наконец броуновское движение на лестнице улеглось, и вскоре в кухню спустилась Пенелопа.

– Что, туалет засорился? – участливо спросил Питер.

– Ну да. Какой-то козел отрастил себе задницу размером с Милуоки. Вот гад, затолкал в унитаз хренову тучу бумаги.

– Просто ужас какой-то. Никогда не знаешь, чего ждать от пьяных, – утешила Пенелопу Джина, с облегчением услышав, что в содеянном подозревают мужчину. – Вот я несколько лет назад устроила вечеринку, так у меня туфли сперли. А в другой раз какой-то придурок усеял путь от моей двери до лифта куриными крылышками. Устраиваешь праздник – будь готова ко всему, подруга. В наши дни люди разучились