– Ну, кто ж виноват, что тебе сегодня дома не сиделось?
– А то сам не знаешь. Лейпциг виноват.
– Ага, значит, всё нормально, едешь. Я как раз думал спросить, ты бы мог через батю моим парням зелёный коридор организовать? А то ж, понимаешь, двадцать два лба с пистолями и палашами. Опять начнётся дурдом на границе.
– Ну, можно, в принципе. – Андрей вдруг поймал себя на том, что волей то ли случая, то ли провидения его личные планы претерпели коренные изменения. – Хотя знаешь, может статься, что я не поеду.
– Андрюх, ты чё, приболел?
– Нет, совершенно здоров. Просто дела тут появились.
– Ну и Вицлипуцли с ними! Все дела переделаем. До октября ещё хренова туча времени.
– Тут серьёзные дела.
– Серьёзные? – Голос Димки внезапно утратил разухабистость. – Так, короче, включай чайник, я сейчас приеду. Ты только скажи, мне ребят брать?
– Господь с тобой, ничего такого. – В эту минуту Кернёв подумал, что утверждение, будто воскрешение Наполеона это «ничего такого» было некоторым преуменьшением, но делиться этими соображениями с другом счёл излишним, тем более что окончание фразы было произнесено уже в мерно бибикающий телефон.
Димка Кожухов позвонил в дверь в тот самый миг, когда закипел чайник. Он жил в двух кварталах от дома Кернёва, однако носился на своем «Харлее», словно пытался обогнать ход времени.
– Так, что стряслось? – с порога начиная оглядывать квартиру, выпалил он. – С тобой всё нормально?
– Вполне.
– Ольга, сын?
– Тьфу-тьфу-тьфу.
– Старики?
– С отцом разговаривал час назад. В полном порядке.
– Ну и какого рожна ты меня поднял посреди ночи, заставил волочься к себе? У меня что, дел больше нет?
– Я тебя не поднимал и не заставлял.
– Следователю расскажешь! Короче, Андрей Палыч, ну-ка давай колись, что там за дела? Открытие нового ларька на мировом финансовом рынке? Или твоего грандиозного шефа таки взяли за пятую точку?
– Разувайся, проходи на кухню.
– Подследственный, не надо уходить на кухню от ответа. Иначе ответ придет за вами. Не усугубляйте свою невиновность отпирательством.
– Кожан, время позднее, чего ты разгалделся? Хотел чаю? Сейчас налью.
– Это воспринимать как мелкую взятку? Кстати, если вдруг у тебя денег нет, то я тебе подгоню. Свои люди, сочтёмся.
– Не надо мне ничего подгонять, – отмахнулся Кернёв и вдруг подумал, что на самом деле помощь надёжного друга в поиске сокровищ Жюно, да и во всей прочей операции, может быть совершенно не лишней.
– Ну так в чём дело, Кернило? Я вижу по лицу, что под лобной его частью уже что-то созрело. Давай, колись. Ты не Золушка, не жди последнего удара курантов.
– Хочешь знать, в чём дело?
– О, вот он, первый претендент на самый идиотский вопрос сегодняшней ночи.
– Ну, хорошо, тогда отставь чашку с кипятком подальше.
И Андрей принялся рассказывать о появлении на сайте духа Наполеона, о его намерениях и о финансовых средствах, предназначенных для решения поставленных задач. Когда он закончил, школьный друг смерил его долгим изучающим взглядом, словно высматривая на лице собеседника признаки душевной болезни. А затем, после затянувшейся, точно узел на шнурке, паузы, тихо сказал:
– Покажь!
Андрей с неохотой, но понимая, что иного выхода нет, продемонстрировал страницу Наполеона и свою переписку с ним.
– Охренеть! Ты уверен?
– Проверь, если можешь.
– Ну, это даже не сомневайся. Но ты-то уверен?
– Да. – В этот миг Кернёв действительно понял, что безраздельно верит своему виртуальному собеседнику.
– И что намерен предпринять?
– Помочь императору.
– Офигенно! Предположим, у тебя получится. И… что мы будем с ним делать?
– Мы – ничего. Он сам будет делать. Я уверен, в мире сейчас очень нужен человек его дарований.
– В смысле – некому начать Третью мировую войну?
– Погоди. Не путай грешное с праведным. Конечно, Наполеон был величайшим полководцем своей эпохи, но вспомни – он был также гениальным политическим деятелем. Это у нас конституции меняют, как памперсы, а в той же Франции кодекс Наполеона действует по сей день, и даже объединённая Европа построена по его замыслу.
– Ладно, Андрюха, не кипятись! У чайника это всё равно получается лучше. Как друг скажу: я тебя, конечно, не оставлю, ты ж без меня пропадёшь. Но перед тем, как отправляться на поиски клада Монте- Кристо, пошуршал бы ты на эту тему с нашим полковым батюшкой, отцом Константином. Может, он чё путного скажет.
Когда-то отец рассказал ему историю, которая определила всю дальнейшую жизнь:
«Один старый еврей купил у крестьянина осла за две монеты. Но когда тот вёл ему бедное животное, оно издохло. Крестьянин развёл руками и сказал:
– Вот мёртвый осёл. Он твой. Сам видишь, нет моей вины в том, что всё так обернулось.
– Ступай себе и ни о чём не печалься, – ответил старый еврей, а спустя несколько дней пригласил крестьянина на пирушку.
– Что это мы сегодня празднуем? – спросил хорошо погулявший гость.
– Купленный у тебя осёл принёс мне хорошую прибыль.
– Но как? – удивился бедный землепашец. – Он же был мёртв, когда я приволок его тебе.
– Что с того? – махнул рукой старый еврей. – Я объявил лотерею и продал 500 билетов по две монеты. Призом был объявлен твой осел.
– Мёртвый осёл?
– Я просто сказал «осёл», не уточняя, живой или дохлый.
– И что, люди не растерзали тебя за этот обман?
– Как видишь, нет. Недовольных почти не было. Только тот, кому достался приз. Но счастливчику я без всяких разговоров вернул деньги».
Он не был евреем, ни старым, ни молодым, но грандиозность немудрящего, казалось бы, решения потрясла детское воображение настолько, что в двадцать пять лет добрая сотня людей именовала его не иначе как «босс», а в сорок пять таких людей было уже несколько тысяч, и величали его почтительно – «Большой Босс». Со стороны казалось, что он живой магнит, притягивающий деньги, и, несмотря на то что он всегда дистанцировался от политических игр, люди близкие шептались, что, если есть что-либо, превышающее его состояние, то лишь его амбиции. Большой Босс по-своему был человеком творческим и потому раньше многих других понял, что хорошие мозги стоят хороших денег. Именно этот подход регулярно приносил ему всё более грандиозные дивиденды.
Он пробежал взглядом по очередной аналитической записке изменения конъюнктур финансового рынка, поглядел на подпись и вызвал к себе директора по управлению персоналом.
– Что произошло в отделе финансового мониторинга?
Директор покосился на записку с отчётом:
