Искать, искать… Как его искать-то? Где? Никакого намека ведь нет!

Снова была поздняя ночь, и снова Стас сидел перед темным экраном «Ангела», на котором единственной белой строкой светилось приглашение начать работу. Начать-то начать, только не ясно, с чего?

Наконец, сходив за кофе и сбросив остатки накатившей сонливости, Стас зашел в свой почтовый ящик. Несколько писем – админам вычислительных центров и кластеров, в различные лаборатории, университеты, НИИ. Вопрос Стас постарался сформулировать мягко, так, чтобы ребята не только покрутили у виска в ответ, но и ответили по существу. Не замечали ли сбоев в работе машин, резких и без видимых причин? Сколько времени это длилось, в чем выражалось, устранили ли неисправности?

Расправившись с этим делом, Стас собрался было уже вздремнуть, но вдруг в ящик с приятным звоном упало новое письмо. Писала Ленка. Стас поглядел на часы – полвторого. И чего ей не спится? С легким раздражением Стас открыл письмо.

«Посмотри, – писала Ленка. После этого стояло три ссылки на интернет-ресурсы. – Знакомый почерк, не находишь?»

Стас открыл первую страницу. Вчитывался в строки и никак не мог понять, что хотела сказать Ленка. Перебранка на форуме домохозяек не интересовала его ни в коей мере, если не считать изысканных ругательств, которыми сыпала участница беседы с неоригинальным ником Падший ангел. Ссора разгоралась, расцветала непереводимыми идиомами, а потом прекратилась так же внезапно, как началась. Будто и не было ничего, будто все участники беседы успокоились и отправились заниматься своими делами.

То же самое ждало его по второй ссылке. Агрессия, неприязнь, гнев копились, копились, становясь все тяжелее, все резче, а потом вдруг наступала тишина, будто кто-то из игроков смахнул мяч в сторону, за пределы площадки.

Третья страничка принадлежала популярному почтовому серверу и была забита жалобами на недошедшие письма.

«Ну, и что?» – раздраженно спросил он у Ленки.

«Как что? – удивилась она. – Смотри. Начинается все очень безобидно, кто-то кого-то слегка обидел едким тоном… Дальше начинается: «Дурак!» – «Сам дурак!» Потом идут в ход более изощренные оскорбления, задействовано все больше и больше народу. С каждым постом негатива становится все больше и больше, агрессия растет, как снежная лавина… А потом – раз, и все прекратилось! Ничего не напоминает?»

«Мячик», – вдруг вспомнил Стас, чувствуя, как сильнее заколотилось сердце.

Стас вскочил. Зря он ищет Кракена по вычислительным центрам.

Пальцы забегали по клавишам:

«Лен! Слушай, у тебя есть «аська»?»

«Есть. А что?»

«Дай номер. Есть идея…»

Через пять минут Стас уже самозабвенно ругался с Ленкой. Ему показалось, что девчонка вошла во вкус, а может, и впрямь была невысокого мнения об умственных способностях и внешних данных Стаса. Но игру в любом случае приняла с удовольствием. А еще через пять минут связь прервало, и у Стаса так и не получилось ее возобновить.

Экран мигнул, сообщения стерлись, а на белом поле диалогового окна высветилась одна-единственная надпись:

«Мама?»

Программа ICQ подмигивала зеленой ромашкой, но в ответ не пришло ни строчки.

«Мам?»

И тут же – сообщение. Ему, Стасу, о том, что его письма не дошли.

– Ты считаешь, он играет? – Ленка сидела на траве и опавших кленовых листьях возле университета и грызла яблоко.

– Но ведь похоже. – Стас прислонился к стволу старой яблони, заложил руки за голову и разглядывал глубокое, по-осеннему синее небо в просветах между ветками.

– Похоже, – кивнула Ленка. – А что дальше будет, как думаешь?

– Дальше? Я не знаю. Но такие игры опасны, для него самого прежде всего. Сеть сейчас – не место для игр. Создатели антивирусников не дремлют. Форумы домохозяек, допустим, никому особо не нужны, но вмешательство в личную переписку – это уже серьезно.

Ленка выбросила огрызок в густую траву и наклонилась к Стасу. Ему волей-неволей пришлось перевести глаза с небесной синевы в синеву Ленкиных глаз. Кончики ее пшеничных волос, собранных в хвост, щекотали ноздри, а взгляд был предельно серьезен.

– Ты должен его вытащить оттуда, Стас.

– Как?

– Как угодно!

Стас провел рукой по волосам, вздохнул и поднялся на ноги:

– Хотелось бы услышать более конкретный совет… Ну что, пойдем?

По каким морям носило Кракена, он и сам потом не вспомнил бы, пока не занесло в маленькую бухточку, немного побольше той, из которой он сбежал. Вода была грязной: в ней плавали щепочки, обгоревшие дощечки, клочки грязной бумаги, рваные ботинки, яичные скорлупки с темными разводами соли, трупы мелких животных. Кракена передернуло от отвращения, когда он все это увидел, и он тут же принялся сгребать сор в кучу и закапывать в песок, на дне.

Повсюду ощущалось человеческое присутствие, хотя сами люди с Кракеном не общались и, кажется, даже не обращали на него внимания. Они ходили по берегу и по длинной песчаной косе, выдающейся далеко в море, смотрели друг на друга поверх оливково-серых, вспененных тонкими кружевами волн, приближались к воде и бросали в нее всякие предметы.

В основном мусор.

Другие люди тоже подходили к кромке воды, приседали на корточки и этот мусор вылавливали… И в ответ швыряли что-нибудь еще более омерзительное. Невероятно! Они обменивались грязью, а море – ласковое, мудрое море, дом Кракена – превращали в помойку!

Нет, разумеется, не только мусор кидали люди в воду. Цветы, фигурки оригами, яркие камешки… Кракен любил конфеты – они таяли, и вода окрашивалась, будто радугой, в разные цвета и становилась сладковатой на вкус. Но если бы люди приносили красоты хотя бы столько же, сколько грязи!

Он работал без устали, пока бухта не обрела, наконец, приличный вид. Ну вот, теперь здесь можно жить, а можно плыть дальше.

Но что это? Люди не расходились, они переминались с ноги на ногу на берегу, тоскливо смотрели в воду, словно ожидая чего-то. Неужели этих самых драных ботинок и кусков жженого пенопласта, которые он выловил и закопал на дне?

Разве им больше нечего подарить друг другу? – недоумевал Кракен. Бедные… У него появилось чувство, будто он обокрал их или жестоко обманул.