испорченная. Я прекрасно представляю себе, что означает слово «большие перемены», когда речь идет о семье.

Она улыбнулась, и мне было приятно, что Бетси позволяет себе расслабиться. А возможно, еще больше меня радовало то, что это могу позволить себе и я сам.

— А кого из детей ты любишь больше? — поинтересовалась Бетси. — У тебя обязательно должен быть любимчик, хотя мне говорить об этом совсем не обязательно. Да я и сама знаю, что ты не раскроешь своей тайны. Лично я была любимицей и отца, и матери. Наверное, поэтому меня постоянно терзает вечно повторяющаяся семейная проблема, не покидающая меня на протяжении всей жизни.

Я продолжал улыбаться:

— Какая еще проблема? Я ничего не замечаю и искренне считаю, что ты идеальна во всех отношениях.

Бетси брала с ладошки губами соленые орехи один за другим и неторопливо жевала их. Потом взглянула мне прямо в глаза:

— Синдром человека, старающегося добиться в жизни чересчур многого. Все, что я делала, казалось мне недостаточно хорошим. Все должно было получаться идеально, совершенно. Никаких ошибок. Я не могла позволить себе даже оступиться. — Тут она расхохоталась над своими словами, и это мне понравилось. Бетси не задавалась, вела себя скромно, сдержанно и имела вполне разумный взгляд на вещи.

— И ты до сих пор живешь, следуя своим идеалам? — поинтересовался я.

Она смахнула со лба прядь темных волос, упавшую на глаза:

— И да, и нет. Что касается работы, то я вполне довольна достигнутым мною результатом. Для Бюро я настоящая находка. Помнишь такое выражение: «Амбиции быстрее делают из людей рабов, нежели нужда». Тем не менее, я вынуждена признать, что в моей жизни многого недостает. Вот ты, например, жонглируешь четырьмя мячиками, которые называешь: «работа», «семья», «друзья» и «дух». Так вот, работа — резиновый мячик. Если нечаянно ты его уронишь, он снова прыгнет тебе в руки. А все остальные мячи — из стекла.

— В свое время мне приходилось ронять такие мячики. Иногда они давали трещину, а временами разлетались на мелкие осколки.

— Именно так.

Наконец, официант подал напитки, и каждый из нас сделал несколько нервных глотков. Мне показалось забавным, что мы оба понимали происходящее сейчас, но только не знали, чем закончится сегодняшний вечер, и вообще, стоила ли вся затея таких стараний. Бетси оказалась милым и добрым человеком, гораздо более нежным, чем я мог предположить. К тому же, она умела слушать.

— Могу поспорить, что у тебя прекрасно получается удерживать равновесие между работой, семьей и друзьями. Да и с духом, похоже, у тебя тоже все в порядке, — добавила она.

— В последнее время с работой дела идут напряженно. А что касается духа, то, мне кажется, ты сама никогда не унываешь. В тебе полно энтузиазма и здорового задора. Тебя все вокруг любят и уважают. Впрочем, об этом ты, наверняка, слышала не один раз.

— Но выслушаю еще, и с большим удовольствием. — Она подняла стакан с вином. — За положительное состояние духа. А еще я хочу выпить за то, чтобы наш друг Дирихрен получил сразу два пожизненных заключения.

— Согласен и присоединяюсь! — И я поднял бокал с пивом.

— Итак, мы находимся в самом центре Хартфорда, — медленно произнесла Бетси, разглядывая мерцающее кружево городских огней. Некоторое время я смотрел на девушку, и мне казалось, что ей хочется, чтобы я хоть немного полюбовался ею.

— Что дальше? — неожиданно спросил я.

Она рассмеялась, и этот смех показался мне заразительным. Когда Бетси улыбалась, ее большие темные глаза начинали искриться:

— Что значит «что дальше»?

— Что? Просто «что дальше» — и ничего более, — начинал поддразнивать я ее. — Ты прекрасно знаешь, к чему я клоню.

Она продолжала смеяться.

— Это я должна задавать подобные вопросы, Алекс. У меня нет свободного выбора. Вот в чем дело. Ну, что ж… Тебе все может показаться немного смешным, но мне сейчас наплевать. Хочешь, мы сейчас вернемся в мой номер? Мне бы, например, этого очень хотелось. Никаких обязательств. Доверься мне. Я даже приставать не буду.

Я не знал, что должен был ответить Бетси на ее предложение, но слова «нет» я произносить не стал.

Мы тихо вышли из гостиничного бара. Я чувствовал себя немножко неловко, а если честно, то ужасно неловко.

— А мне, в общем, иногда даже нравится, когда ко мне пристают, — неожиданно признался я.

— Наверное. В этот раз мы будем делать все, что нам захочется. Никакого напряжения или насилия над собой, и тогда обоим будет очень хорошо. Все это выстраивалось довольно долго, но все равно было очень хрупко.

Да, действительно…

Как только мы очутились в кабинке лифта, Бетси и я поцеловались в первый раз. Это был нежный и очень сладкий поцелуй. И запоминающийся, как запоминаются на всю жизнь первые поцелуи. Ей пришлось привстать на цыпочки, чтобы дотянуться до моих губ. И этого я тоже никогда не забуду.

Как только наши уста разъединились, Бетси рассмеялась. Это был ее обычный приступ юмора и хорошего настроения:

— Ну, не такая я маленькая, — тут же заметила она. — Во мне пять футов, три дюйма и еще сколько-то от дюйма, короче, почти четыре. Ну как, тебе понравилось? Я имею в виду наш поцелуй.

— Мне очень понравилось целовать тебя, — признался я. — Но ты от этого все равно не стала выше ростом.

Ее губы пахли сладкой мятой, и этот вкус надолго остался у меня во рту. Кожа у Бетси оказалась гладкой и мягкой. Ее темные волосы поблескивали, переливаясь на плечах. Я не мог отрицать того, что эта женщина сразу же привлекла мое внимание. Теперь она казалась неотразимой.

Но как поступить с нахлынувшими на меня чувствами? У меня все равно оставалось такое ощущение, что все происходит чересчур быстро. Слишком много эмоций, и все так внезапно.

Лифт мягко остановился на ее этаже, и двери почти бесшумно раскрылись. Меня охватило приятное предчувствие, и одновременно я испытал нечто похожее на страх. И хотя я еще не понимал, как мне следует вести себя с Бетси Кавальерр, и как поступить сейчас, в одном я был уверен: мне очень нравилась эта женщина. Мне хотелось прижать ее к себе и не отпускать. Я жаждал узнать о ней побольше. Мне хотелось знать буквально все: кто она такая, с кем ей нравится общаться, как работает ее мозг, какие сны снятся, о чем она мечтает и какую фразу может произнести в следующую секунду.

— Уолш! — неожиданно прошептала Бетси.

Мы быстро шагнули обратно в кабину лифта. Мое сердце больно защемило. Вот черт!

Она повернулась ко мне и весело расхохоталась.

— Попался! Да нет там никого! Ну, не надо быть таким нервным. Хотя сама я переживаю ужасно!

Теперь уже смеялись мы оба. Да, с ней определенно было весело. Может быть, на этом пока и стоило закончить наше сближение. Мне просто нравилось находиться в ее обществе, вместе хохотать и просто получать удовольствие от общения с ней.

Как только мы вошли в ее комнату, то сразу прижались друг к другу. Ее тело оказалось нежным и теплым. Я провел пальцами по ее плечам, и Бетси тихонько вздохнула. Затем я принялся «рисовать»