– Так у вас была какая-то джентльменская ферма? – поинтересовался Сэмпсон. – Там, в Калифорнии? Ну, на которой ты вырос?

Я не мог сдержаться и расхохотался, представив себе нечто, что подходило бы под понятие «джентльменская ферма».

– Хозяйство было небольшое, – пояснил я. – Но приходилось усердно трудиться, чтобы оно совсем не заглохло. В моей семье было не принято считать, что врач может существовать на те крохи, которые получает за лечение больных. «Нельзя искать выгоду от несчастья других», – всегда повторял мне отец. Да он и сейчас искренне в это верит.

– Ясно. Значит, у вас все семейство немного чудаковатое.

– Выходит, что так. Лучшего определения не придумать.

Продолжая копать во дворе Уолтера Мэрфи, я невольно вернулся мыслями на нашу ферму в Южной Калифорнии.

Когда я еще там жил, у нас было шесть лошадей, среди них два племенных жеребца – Фадл и Рыцарь. Каждое утро, вооружившись граблями и вилами и прихватив тачку, я отправлялся чистить конюшню. Потом приходилось совершать небольшое путешествие до навозной кучи. Кроме того, в мои обязанности входил мелкий ремонт инвентаря, любая работа с известью, обеспечение фермы водой и прочее. И так каждое утро моего отрочества. Поэтому, да-да, я умел управляться и с лопатой, и с мотыгой.

Уже через полчаса усилий мы с Джоном выкопали солидную канаву по направлению к старому дубу. Именно это разлапистое дерево несколько раз упоминалось в снах Гэри.

Я бы не удивился, если бы Уолтер Мэрфи натравил на нас местную полицию, но этого не произошло. Кроме того, меня мучили какие-то дурные мысли: а вдруг сейчас из-за кустов появится Сонеджи? Но и этого не случилось.

– Жаль, что старина Гэри забыл нам оставить план или схему, где он зарыл свой клад, – стонал Сэмпсон, мучаясь под палящим солнцем.

– Но он настойчиво повторял Алексу свой сон, – заметил я. – И недаром, как мне кажется. Скорее всего, он хотел, чтобы Кросс приехал сюда. Или Кросс, или, может быть, кто-нибудь другой.

– Ну, вот этот «другой» в виде нас двоих и явился… Черт, здесь, по-моему, что-то есть! Прямо у меня под ногами, – встрепенулся Джон.

Я бросился к нему. Теперь мы заработали в ускоренном темпе. Мы трудились бок о бок, не обращая внимания на усталость. «Информация, – упрямо повторял я про себя. – Необходима информация, иначе ответа не найти. Данные, вот что нужно в начале расследования».

И вот перед нами предстало то, что Гэри зарыл в своем тайнике возле очага.

– Господи Иисусе! – запричитал Сэмпсон. – Господь Всемогущий! Боже, даже не верится!

– Это кости животного, – постарался произнести я как можно спокойней. – Вот это, например, было когда-то задней лапой средней величины собаки.

– Да, но ты только посмотри, сколько тут этих костей!

Мы продолжили раскопки. Теперь мы ощущали, как сильно утомились и едва переводили дыхание. В общей сложности мы копали под солнцем уже более часа. Влажность была очень высокая, воздух казался липким. Меня начинала мучить клаустрофобия, поскольку мы уже углубились в землю по пояс.

– Вот дерьмо! Еще кости! Что тебе вспоминается из твоих атласов по анатомии? – поморщился Сэмпсон. Сейчас мы оба смотрели на останки человека.

– Вот это лопатка, а рядом с ней – нижняя челюсть. Ребенок, – как можно равнодушней произнес я и зачем-то добавил: – Мальчик или девочка.

– Так вот где таятся все ранние «художества» молодого Гэри! Может быть, это как раз первая жертва Сонеджи. Как ты считаешь?

– Ну, я не могу быть в этом уверен. Давай не сбрасывать со счетов и дедушку Уолтера. Надо работать дальше. Если это дело рук Гэри, он должен был оставить какой-то знак. А уж если это его первые «сувениры», то они должны быть особенно дороги его сердцу.

Мы продолжили свое занятие, и через несколько минут наткнулись еще на один «клад». Теперь только наше тяжелое дыхание нарушало тишину, воцарившуюся во дворе.

И снова кости, на этот раз крупные. Может быть, они принадлежали большому зверю. Мне хотелось верить, что Гэри просто подстрелил, например, оленя. Но кости оказались также человеческими.

Здесь мы нашли еще кое-что, что наверняка принадлежало Гэри. На самом дне ямы лежал сверток, обмотанный фольгой, которую я аккуратно развернул.

Внутри находился локомотив из комплекта детской железной дороги. Несомненно, тот самый, который Гэри украл у своего сводного братишки.

Тот самый игрушечный паровозик, который послужил началом для целой серии смертей.

Кристина Джонсон прекрасно понимала, что ей надо быть в школе Соджорнер Трут. Но как только она очутилась там, то поняла, что работать пока не сможет. Она нервничала, постоянно отвлекалась и чувствовала себя отвратительно. Она втайне надеялась, что школьная суета хоть немного отвлечет ее от мрачных мыслей о состоянии Алекса.

Совершая свой ежедневный утренний обход, Кристина остановилась возле кабинета Лауры Диксон, своей лучшей подруги. Уроки Лауры отличались оригинальностью и развивали детское воображение. Диксон вела первый класс, а эти малыши всегда вызывали у Кристины приятные чувства. «Лаурины крошки» – так называла их она. Или еще: «Лаурины сладкие котята и бойкие щенята».

– Ребята, вы только посмотрите, кто к нам пришел в гости! Ну, разве теперь мы не самые счастливые первоклашки во всем мире? – радостно воскликнула Лаура, увидев Кристину у дверей класса.

Мисс Диксон была низенькой симпатичной женщиной, едва достававшей до верхней части классной доски, но все равно считалась «большой», поскольку нехватку роста компенсировала своей необъятной шириной. Услышав столь необычное приветствие, Кристина добродушно улыбнулась. Единственное, что ее смущало, так это душевная боль и слезы, которые предательски выступали на глазах. Она еще раз убедилась в том, что ей рановато выходить на работу.

– Здравствуйте, миссис Джонсон! – хором прокричали дети, да так дружно, будто тренировались полдня. Господи, какие они все замечательные! Умные, способные, полные энтузиазма.

– Здравствуйте, – снова заулыбалась Кристина. Ну вот, кажется, ей стало немного полегче.

На доске была выведена огромная буква «Б», а вокруг нее разместились нарисованные рукой Лауры: Белая Бабочка, Бэтмен и Большая Бежевая Баржа.

– Занимайтесь, – ласково произнесла она. – Я не хочу прерывать ваш курс повторения. Кстати, с буквы «Б» еще начинаются мои Бравые и Бойкие Баловники и Баламуты.

Весь класс дружно засмеялся, и Кристина почувствовала свою связь с этими детьми. Именно в такие моменты она вспоминала, как ей хочется иметь своих детишек. Она обожала первоклассников и вообще была без ума от всех детишек. А в возрасте тридцати двух лет ей было пора задуматься и о своих собственных.

Затем, как будто из темноты, перед ее глазами возник образ Алекса, каким он ей запомнился в последний раз. Его везли на машине скорой помощи в госпиталь. Кристине позвонили соседи, ее приятели, и она тут же рванулась к дому Кросса. Алекс тогда находился в сознании. Он сказал ей:

– Кристина, ты выглядишь замечательно. Впрочем, как всегда.

После этого дверцы машины закрылись, и его увезли. Этот образ и произнесенные Алексом слова при каждом воспоминании вызывали у Кристины нервную дрожь. Кроме того, ей пришло на ум старое китайское изречение: «Общество подготавливает преступление, а злоумышленник лишь приводит его в исполнение».

– С тобой все в порядке? – заволновалась Лаура, заметив, как подруга пошатнулась и ухватилась за дверной косяк. – Простите нас, леди и джентльмены, – обратилась она к классу. – Мы должны поговорить с миссис Джонсон вот тут, прямо возле двери. Вы тоже можете немного поболтать. Только негромко. Как настоящие леди и джентльмены, которыми вы, я уверена, все же являетесь.

Сказав это, Лаура подхватила Кристину под руку и увлекла ее в пустой коридор.

– Неужели я так ужасно выгляжу? – удивилась Кристина. – И по моему лицу все видно? Да, Лаура?