должны остановить его! Вот что я вам скажу: я пойду к главному советнику Кударе. Он является членом Государственного совета и отстаивает там привилегии высших сословий. Он только скажет этому Кобэ пару слов, и Ёсико сразу же окажется дома.

Акитада оценил участие зятя, но все же он предпочитал другие методы. У него не было ни малейшего желания одалживаться перед одним из сильных мира сего. Такие услуги имели свою цену, и ценой этой слишком часто оказывалась цельность человеческой личности. Он поспешил успокоить Тосикагэ:

— Нет, ну что вы, все далеко не так ужасно. Мне удалось избежать самого худшего, отдавшись на милость Кобэ. — Он поморщился при воспоминании о том мучительном шаге, который ему пришлось сделать. Видя вопросительно приподнятые брови Тосикагэ, Акитада признался: — Я сомневаюсь, что им руководило милосердие. Ситуация была откровенно унизительная.

Тосикагэ взорвался:

— Этот человек слишком много на себя берет!

— Да, мы с ним тоже никак не можем поладить, потому что он считает, что я вмешиваюсь в его дела. В данном случае он подумал, что я наконец перешел все границы дозволенного и тайком передавал послания и наставления заключенному, ожидающему суда. Тамако уже рассказала вам историю Ёсико?

Тосикагэ смущенно заерзал.

— Да-а… то есть я так понял, что этот Кодзиро когда-то был ее ухажером, и она ходила навещать его в тюрьму.

— Совершенно верно. И ходила неоднократно. Но хуже всего другое — она, похоже, по уши влюблена в этого человека. Он совершенно ей не пара, однако она собирается выйти за него замуж, как только его оправдают. Разумеется, я запретил ей делать это.

Хмыкнув, Тосикагэ кивнул, стараясь не смотреть в глаза Акитаде и смущенно ерзая.

Наблюдая за его реакцией, Акитада не надеялся, что зять примет его сторону, однако решил довести разговор до конца.

— Она отказалась повиноваться мне и сообщила, что уйдет из этого дома. И вы, надо полагать, затем сюда и явились — чтобы забрать ее.

Зять вперил в него изумленный взгляд.

— Боже, да нет, конечно! Я пришел предложить вам поддержку и помощь в разбирательствах с этими высшими полицейскими чинами. Я и понятия не имел, что дела у вас так плохи. Она что же, уходит? Ну надо же, я ведь совсем не хотел встревать между вами! — Он замолчал, переваривая услышанное, потом сокрушенно покачал головой. — Нет, ну надо же! Не одно, так другое! Я только что уладил собственные неприятности, как у вас тут такое началось! Но мой дорогой Акитада, ведь вы же глава семьи, и она должна подчиняться вам! Что я, по-вашему, должен сделать? Я целиком и полностью к вашим услугам.

— Благодарю вас. — Акитада испытал облегчение. По крайней мере хотя бы Тосикагэ признал его главой семьи и готов был поддержать его против женской стороны. — Я хочу, чтобы Ёсико осталась здесь, — сказал он. — Но я не могу заставить ее, я могу только увещевать, поэтому при самом худшем исходе я был бы вам очень благодарен, если бы вы предложили ей свой кров.

— Ну конечно! Она же сестра Акико, и я очень люблю ее.

— Кстати, как Акико? Тосикагэ просиял.

— Акико прямо-таки цветет! В свете ваших неприятностей мне даже стыдно признаться, что в доме у меня теперь царит счастье, как никогда. И представляете, эта история с пропавшими ценностями как-то сама собой разрешилась. И зачем только я, дурак, вас побеспокоил! Все пропажи вернулись на место. Это была просто какая-то глупая оплошность. И я ужасно рад, что вам не пришлось вмешиваться.

Значит, сын Тосикагэ умудрился-таки вернуть все предметы на место, не вызвав подозрения у отца. Акитада изобразил неведение.

— Вот как? И где же вы нашли их?

— Ха-а… Да это все мой безалаберный сынок! Он начисто забыл, что мы, оказывается, отправляли их в чистку вместе с другими ценностями. Такэнори следовало вычеркнуть их из списка. Мастеровой, что делает для нас эту работу, доставил все остальные предметы еще в прошлом месяце, а эти принес только вчера. Теперь все, слава Богу, на месте. Конечно, за такие вещи отвечаю я, но Такэнори пошел к нашему начальнику, распластался перед ним ниц и признался в своей чудовищной оплошности. Начальник наш проявил понимание. Вот ведь глупый мальчишка! Конечно, ему следовало быть повнимательней, но я, честно говоря, был потрясен его поведением. Все-таки, должен признаться, я в последнее время навалил на него слишком непосильную ношу. — Лицо Тосикагэ залучилось радостью. — А есть еще новости и получше. Я придумал, как вернуть его брата Тадаминэ домой навсегда. В императорской гвардии в начале будущего года появится несколько свободных мест, так что если его тянет к военному делу, то пусть занимается этим здесь. Что вы думаете по этому поводу?

Стараясь скрыть улыбку, Акитада сказал, что считает это решение идеальным. В глубине души он подозревал, что юный Такэнори обладает недюжинными скрытыми талантами для политической карьеры. Судя по всему, ему без труда удалось убедить Тосикагэ, что обе идеи — и насчет чистки ценностей, и насчет удачного назначения брата — целиком и полностью принадлежат отцу.

Тосикагэ довольно потирал руки.

— Нет, вы только подумайте, как это прекрасно! Скоро оба моих мальчика будут рядом со мной, и еще один малютка на подходе. — Он буквально светился счастьем.

Подавив грустный вздох, Акитада поздравил его с удачей и налил еще по чарке, чтобы выпить за хорошие новости.

Тосикагэ вспомнил о причине своего прихода, и лицо его несколько омрачилось.

— Простите меня, братец! Мне стыдно, что я перевел разговор на столь веселую тему. Так что же сказал Кобэ?

Акитада поморщился.

— Он посочувствовал мне как человеку, чья сестра опозорила семью, выразив готовность выйти замуж за крестьянина, арестованного за изнасилование и убийство собственной невестки.

Тосикагэ едва не потерял дар речи.

— Но она, конечно же, не делала этого!

— Она это сделала. Только таким способом ей удалось проникнуть к нему в камеру. Женам заключенных разрешается приносить еду мужьям.

— Ай-ай-ай! Ну и ну! Как же вы, должно быть, были сердиты! Вы побили ее?

Акитада прямо-таки опешил от этих слов. Ему никогда не пришло бы в голову ударить сестру или любую другую женщину, и от только что услышанного ему стало слегка не по себе.

— Разумеется, нет, — сказал он. — К тому же она взрослая женщина.

Тосикагэ покачал головой, укоризненно помахав пальцем.

— Да все женщины все равно что дети. Это ж надо такое устроить! Я преклоняюсь перед вашей выдержкой, дорогой мой Акитада. Я бы обязательно поколотил сынка, если бы он меня так опозорил.

— Сына. Но не дочь и не сестру. — «И надеюсь, не жену», — подумал про себя Акитада.

Угадав его мысли, Тосикагэ усмехнулся:

— Ну, может, просто не так сильно. К женщинам нельзя подходить с теми же мерками, что и к мужчинам. — Он вздохнул. — Но подумать только, какая все-таки неприятность! И что вы собираетесь делать?

— Конечно, Ёсико запретят дальнейшее общение с заключенным. Зато Кобэ согласился на мое участие в расследовании на определенных условиях. Я буду работать под его руководством.

— Ох-ох-ох!.. — сокрушенно забормотал Тосикагэ, снова качая головой. — Это с вашим-то чином!

Какая стыдоба!

Акитада почувствовал, что краснеет.

— У меня нет выбора. Репутация моей сестры в руках Кобэ и этого человека. Она рухнет, скажи один из них только слово. В сущности, если я не очищу Кодзиро от подозрений в убийстве, моя сестра скорее всего вряд ли сможет появиться с гордо поднятой головой в приличном обществе.

— О Боже! — воскликнул Тосикагэ и тут же умолк, не зная, что сказать.

Оба задумались. Сплетни распространялись в обществе со скоростью молнии, и скандал, в котором была замешана сестра жены, обязательно коснулся бы и семьи Тосикагэ. Однако Акитада с удивлением