— Ну что, готов? Пошли! Гэнба хмурился.

— Нет.

Тора кивнул. Гэнба вел себя как последний дурак, но это было его личное дело, а у Торы еще были свои дела.

На улице по-прежнему мело, но уже не так сильно, и снежинки теперь падали крупные и мокрые. Тора угрюмо смотрел на них. Ветер слегка улегся, но ночка явно не подходила для любовных шашней на темных задворках. Переулок оказался узким проходом, затерявшимся между глухими стенами домов, вдоль которых валялись груды всякого мусора. В полутьме он разглядел несколько тесных дверок. Впереди что-то шевельнулось. Темная тень отделилась от черной стены здания.

— Тсс… Тора! — тихонько окликнула его Злато, ежась от холода и кутаясь во что-то теплое. У меня совсем мало времени, — прошептала она. — Дандзюро совсем сбрендил — он думает, ты полицейский.

— Нет, я не полицейский. Но почему ты позволяешь ему командовать тобой? — проворчал Тора, сгребая в охапку дрожащую девушку.

Она прильнула к нему.

— Знаешь, как трудно найти новую работу? А у труппы Уэмона хорошая репутация.

Тора вздумал просунуть руку к ней под покрывало и сразу же нащупал голое тело.

— Где ты живешь? — хрипло прошептал он ей на ухо. — Здесь такой холод!

— А ну пусти! — Она оттолкнула его руку и поправила на себе одежду, строго глядя на него. — Зря ты так, — обиженно сказала она. — Я тебе не какая-нибудь шлюха.

Тора пристыженно потупился.

— Прости… Это все потому, что ты и в самом деле очень хороша… Просто не удержался. Никак у меня из головы не идет твое гибкое тело. Все вспоминаю, как ты там кувыркалась и прыгала. — Он сглотнул ком в горле и вперил в нее умоляющий взгляд. — Вовсе не хотел тебя обидеть. Просто, знаешь… так и хочется дотронуться до тебя и… — Он замолчал и протянул руку, чтобы убрать с ее лица выбившуюся прядь. Она не отпрянула и не оттолкнула его, тогда он нежно провел пальцем по ее лицу. — Ты самая чудесная девушка, какую я когда-либо встречал.

Она замерла, глаза ее сияли на сумрачном фоне падающего снега, губы слегка подрагивали.

— Ох, Тора! — пробормотала она и вдруг бросилась обратно в его объятия и прошептала: — Я тоже хочу тебя.

Некоторое время они страстно обнимались, потом Тора нетерпеливо спросил:

— Куда бы нам пойти? Она совсем расстроилась.

— Не знаю. Мне нужно вернуться вместе со всеми в нашу гостиницу, иначе будут неприятности.

— А что за гостиница?

— «Золотая птица». Это около ворот Расёмон. Но тебе нельзя туда. За нами знаешь как приглядывают!

Ну что ж, с этим, видимо, придется подождать. Тора мысленно выругался и убрал руку у нее из-за пазухи, пытаясь совладать со своим мужским инстинктом.

— А завтра встретимся? — спросил он.

— Может быть. А где?

— У меня есть надежная женщина в веселом квартале. — Он сразу же почувствовал, как она вся напряглась, поэтому поспешил поправиться: — Да нет, ты не то подумала. Просто однажды я оказал ей услугу, так что она без разговоров предоставит нам комнату у себя. Я понимаю, тебе не хотелось бы идти в такое место, но пока это лучшее, что я могу предложить. Я ведь не богач.

— Хорошо, Тора, — прошептала она, уткнувшись личиком в его шею и нежно ее целуя.

Он тихонько застонал и снова просунул руку к ней под одежду, как вдруг послышался громкий скрип ржавых петель. Она замерла и отпрянула от него.

Из двери учебного зала высунулась голова, и тихий голос позвал:

— Злато, это ты? Дандзюро и остальные уже собрались уходить!

Девушка крикнула в ответ:

— Иду! — и прошептала Торе: — Это служанка госпожи Вишневый Цвет. Мне надо идти. Так, значит, завтра в это же время? А где встретимся?

Тора нырнул за огромную кучу хлама, увлекая за собой девушку, и там снова бросился страстно ее обнимать. Потом он прошептал ей на ухо, куда прийти, и отпустил.

Она скрылась в помещении, но дверь осталась открытой. Тора ждал, наблюдая из-за поленницы, но ничего не происходило. Тогда он осторожно заглянул в открытую дверь. Со своего места он мог разглядеть только краешек синего кимоно с веерным узором. Миловидная служанка госпожи Вишневый Цвет все еще стояла там. Выслеживала его? Зачем? Тора всегда знал, что нравится женщинам, и был убежден, что все происходящее непременно должно как-то разнообразить его жизнь. Крадучись он вышел из тени и бросился к двери. Распахнув ее, он схватил девицу и увлек ее наружу, первым делом закрыв ей рот ладонью. Она отчаянно сопротивлялась.

— Тсс… — прошептал он ей на ухо. — Не кричи. Это я. Я не намерен сделать тебе ничего дурного, голубка моя. Просто хочу поговорить. Зачем такой милашке, как ты, шпионить за другими девушками?

Она прекратила сопротивляться.

Он уже хотел убрать руку от ее рта, когда она больно укусила его. Выругавшись, он отпустил ее. Она тут же бросилась в дом, но перед тем, как за ней захлопнулась дверь, Тора в последнюю секунду наконец увидел ее лицо. Увидел и в ужасе отшатнулся.

Когда Акитада вошел в свой кабинет, первое, что он увидел, это приземистую круглую фигуру своего зятя — восседая на подушке возле письменного стола, тот беззаботно потягивал саке. При виде Акитады Тосикагэ тут же придал лицу должную серьезность.

— Здравствуйте, братец! — сказал он с поклоном. — Надеюсь, вы не возражаете, что я ждал вас в этой комнате? Сэймэй принес мне горячего саке. Вот, пожалуйста, выпейте — согреетесь.

— Здравствуйте, Тосикагэ. — Акитада пощупал свои уши и лицо. Они были ледяные. Задумавшись о своих семейных проблемах, он совсем забыл поднять воротник. Он развязал тесемочки и снял шапку, потом погрел руки у жаровни и приложил их к ушам. От холода у него разболелась голова. — Вы всегда здесь желанный гость, братец, — сказал он Тосикагэ, который поспешил наполнить для него чарку.

Акитаде вообще-то уже давно нравился зять, но сегодня его присутствие здесь он расценивал как настоящее бедствие — из-за угрозы ухода Ёсико.

Сестра явно не шутила, а он только чувствовал полную беспомощность. Его торжественная решимость заботиться о семье улетучилась после первой же неудачи.

Тосикагэ протянул ему чарку. Ахитада заставил себя улыбнуться и выпил. Тосикагэ оказался прав. Вино приятно обволокло язык и зажгло пожар в желудке. Он сразу же почувствовал себя гораздо лучше. Весь день он пробыл в невероятном напряжении, словно натянутый лук, боясь потерять самообладание. Потирая виски, он ждал, когда ослабнет головная боль.

А между тем Тосикагэ, внимательно заглядывая ему в лицо, начал:

— Мы пришли сразу же, как только получили послание от Тамако. Так что же говорит начальник полиции?

— Ого! Вы привели Акико? — Только теперь до Акитады дошел смысл слов Тосикагэ, и он буквально потерял дар речи. Тамако сама послала за ними?! Подумать только, она приняла сторону Ёсико и, действуя у него за спиной, послала за Тосикагэ и Акико. Все три женщины наверняка и сейчас вместе — собирают вещи Ёсико и обсуждают ее предстоящую жизнь в доме Тосикагэ. От этих мыслей его даже слегка замутило. Между собой эта троица наделила его не иначе как ролью чудовища.

Тосикагэ обеспокоился, заметив столь мрачное выражение на лице Акитады.

— Что случилось? Дурные новости? Неужели ее все-таки арестуют? Но это же возмутительно! Мы