дать сигнал бедствия SOS. A это значит, нельзя рассчитывать и надеяться на обычную человеческую помощь.

Сломано перо руля. Кое-как его починили. Может быть, выдержит до ближайших островов.

Сломана мачта. Починить ее невозможно.

Джу получила сотрясение мозга. В наших условиях совершенно немыслимо создать ей даже самый элементарный режим для восстановления сил и здоровья.

Чувствуем себя прескверно. Трудно представить что-либо худшее. Именно это называется кораблекрушением. Смешно надеяться на помощь. Никто ничего о нас не знает. Никому не известно, где мы находимся. Даже если бы нас стали искать, то в огромном океане не смогли бы найти. За семнадцать дней плавания мы ни разу не видели ни одного судна, да и пути их следования пролегают вдали от этого района. Мы входим в пустынные зоны океана, и думаю, я бы ахнул от удивления, если бы нам вдруг повстречался какой-нибудь пароход и галантный капитан подарил бы мачту с одной из своих спасательных шлюпок.

Ближайшая к нам суша – Галапагосские острова – расположена северо-восточнее нашего местонахождения. Для того чтобы до них добраться, нам необходимо изменить курс и идти против ветра. Есть у нас, правда, мотор, но и с ним трудно будет двигаться. Лодка наша имеет осадку всего 30 сантиметров. А это значит, что при любой более или менее крупной волне гребной винт будет обнажаться и мотор едва ли выдержит подобные нагрузки. Если же нам направиться к Маркизским островам, то придется проделать 3000 миль, а до Таити и того дальше – около 4000. А больше всего нам, пожалуй, необходимо пожелание: «Счастливого плавания и пять футов под килем!» И еще – благополучно завершить слалом вдоль утыканного подводными рифами архипелага Туамоту. Горькая истина заключается в том, что даже при исправном управлении и абсолютно новой и прочной мачте адски трудно пробраться через невероятные лабиринты Туамоту. А мы в лодке, которая не в состоянии идти против ветра и обладает к тому же другой особенностью – сильно дрейфует по ветру и течению.

Существует один верный способ уцелеть, притом исключительно простой. От нас требуется лишь выждать, пока шторм прекратится и океан успокоится. Затем завести мотор и очутиться на Галапагосских островах. Тем более что я еще мальчишкой мечтал попасть на эти сказочные острова.

Похоже, мы крепко утомились. Продолжать путь к Полинезии – это огромнейший риск. Тогда что же, отказаться? А неисполненные мечты? А позор? С какими глазами предстанем мы перед людьми, которые верили в нас?

Абсолютно ясно, что если потребуются какие-то оправдания, то их можно придумать тысячи, Уже сейчас у нас есть по меньшей мере пять «форс-мажорных» причин. Но я не желаю искать оправданий для прекращения экспедиции. Меня волнует совсем иное: какие есть реальные возможности, чтобы выправить положение и продолжать плавание? Я не нуждаюсь в советах перепуганного умника, притаившегося в моей голове. Они, конечно, удобные, но… подлые.

Приказываю себе: хватит!

Теперь о хорошем:

Корпус лодки цел и крепок.

Возможно, удастся приспособить гик вместо мачты (будет, конечно, неимоверно трудно поднять его вдвоем).

Горючее есть, его хватит миль на пятьсот. С помощью двигателя сможем идти по нужному курсу и выйти к желанным островам.

Оснастка отличная. Убежден, выдержит.

Продукты сохранились.

Вода наверняка не испортится.

Чувствую себя сильным и крепким, верю в упорство и волю Джу.

Течение почти попутное и каждый день будет дарить нам миль по пятнадцать.

Может быть, нам и удастся переплыть океан с помощью гика, приспособленного вместо мачты. Правда, двигаться будем медленнее, со всеми вытекающими отсюда последствиями. А они таковы: придется пережить больше бурь и штормов, мучений, голодных дней, бессонных ночей, усталости и т. д. И – огромная пугающая неизвестность; этот вечно оскаленный, грозный спутник. Таинственный молчун. Как ни верти, одно совершенно ясно: до первого порта, где мы сможем поставить новую мачту, хлебнем горюшка досыта. Ну и что с того! После, когда беды остаются позади, они легко забываются. Страшнее незаметные, кропотливые, повседневные, похожие на жучка-древоточца трудности. Они требуют железных нервов и силы воли.

А теперь попытаюсь заснуть.

Поспал. Немного, но поспал. Назло яростным волнам, неудачам и мрачным перспективам.

Наступило долгожданное утро. Сырое и хмурое. Океан и небо – свинцовые. Принялись за дело. Не могу перечислить, сколько дел переделали. Я не помню другого подобного случая, когда бы мы так быстро и успешно трудились. Чувство, что боремся за собственную жизнь, придавало нам силы. Мы еще ночью наметили точный план действий. Вот что мы смогли сделать:

Освободили из переплетения стальных тросов и фалов мачту, которая продолжала плыть рядом с лодкой. Мачта сильно била по корпусу суденышка, и я боялся, что она сделает в борту пробоину.

С большим терпением и осторожностью, можно сказать мастерски, протащили под дном остаток мачты, не повредив кабеля антенны. Бережем его на всякий случай. Может, приключится чудо, и рация заработает. Только что огромная волна накрыла Джу. Волны гигантские.

Отвинтил и снял утки, обушки и бугель с гаком с оставшегося на лодке обломка мачты.

Сняли кинокамерой печальную картину сломанной мачты.

Срезали мачту, чтобы снять бугель.

Прикрепили бугель к одному концу гика, который решили приспособить как мачту.

Смонтировали на гике стальные тросы для штагов и вант.

Привели в порядок фалы и шкоты, подобрали блоки – все необходимое для бегучего такелажа.

Волны упорно заливали лодку. Мы упорно вычерпывали воду.

Приготовили новые паруса.

С нечеловеческими усилиями вытащили остаток сломанной мачты из ее степса (гнезда).

Джу выполнила еще массу других дел:

Отсоединила грот от гафеля и гика.

Закрепила новый грот на гафель.

Подвязала риф-сезнями грот для уменьшения его площади (все это легко делать на суше, но в шторм – занятие мерзкое).

Собрала и уложила в мешок консервы, сухари, секстан и карты. Приготовила это на случай, если лодка опрокинется.

Заварила чай.

И все это при адской головной боли. Никакой паники в данной ситуации не проявила. Лишь только спросила:

– Доберемся до Таити?

Прекрасно знаю ее характер. Этот невинный короткий вопрос для нее означал многое.

– Да, Джу, и обнимем Улыбушку.

Теперь я совершенно точно знаю: труд помогает преодолевать препятствия, не дает человеку расслабиться, раскиснуть. Уж какие дурные мысли и страхи не одолевали меня утром. И как все изменилось, когда решение бороться с океаном обрело реальность в борьбе за восстановление мачты. А ведь мы даже слова об этом себе не сказали. Не говорили вслух, что решились на такое безумие.

Как мне сейчас хотелось вспомнить имя хотя бы одного яхтсмена, который пересек бы океан со сломанными мачтой и управлением. Я бы рассказал об этой истории Джу. Это бы нас ободрило, придало сил и уверенности: и до тебя кто-то сделал то же или даже больше. Ничего, что океану все равно, кто и как по нему плавал. Но в тысячу раз легче на душе, если знаешь, что уже кто-то до тебя вступал в борьбу со стихией и доказал, что она может быть успешной и что совсем не обязательно ты должен потонуть, если решился переплыть океан на поврежденной спасательной лодке.