Оромис поймет. Это не твоя вина.

Но…

'Оставьте его! Пояс был потерян раньше. Мы найдем его снова. Но сейчас мы должны лететь. Быстрей!'

'Проклятье!' – Эрагон развернулся и побежал присоединяясь к Арье, Анжеле и Солембуме в передней части собора. Из всех вещей, чтобы потерять… Это казалось почти кощунственным отказаться от пояса, когда так много существ погибли чтобы наполнить его энергией. Кроме того, у него было ужасное чувство, что он, возможно нуждается в этой энергии.

Как раз когда он и травница открыли тяжелые двери, которые выводили из собора, Эрагон послал свой ум в поисках Сапфиры, которая как он знал, будет кружить высоко над городом, ожидая когда он с ней свяжется. Время таиться давно вышло. И Эрагон больше не заботился ощущал ли Муртаг или какой либо другой маг его присутствие.

Вскоре он почувствовал знакомое прикосновение сознания Сапфиры. Когда они коснулись друг-друга пустота в его груди исчезла.

'Почему вы так долго?' – воскликнула Сапфира. Он ощущал ее беспокойство, и он знал, что она зрительно разрывает Драс-Леону в поисках его.

Он передал свои воспоминания ей, делясь всем тем что с ним произошло с момента расставания. Процесс занял несколько секунд, и к этому времени он, Арья, Анжела и Солембум выходили из собора сбегая по ступенькам вниз.

Не давая времени Сапфире осмыслить его перемешанные мысли, Эрагон сказал: – Отвлеки их от нас – сейчас же!

Сапфира поняла его, и, вскоре, Эрагон почувствовал как она входит в крутое пике.

Кроме того, скажите Насуаде чтобы она начинала атаку. Мы будем у южных ворот в течечении нескольких минут. Если Варденов не будет там когда мы откроем ворота, я не знаю как мы сможем сбежать.

Прохладный, влажный утренний-воздух-от-воды просвистел вокруг головы Сапфиры, когда она спикировала к городу-как-крысиное-гнездо, наполовину залитому восходящим солнцем. От низких лучей света вонючие-деревянные-похожие-на-скорлупки-здания объёмно выделялись, а их западные стороны были черны от теней.

Бледгхарм,который изменил свою внешность под Эрагона,сидя на спине,что-то кричал на нее,но холодный ветер прерывал его слова,и она так и не смогла разобрать его слова.Тогда он стал задавать ей вопросы мысленно,при помощи песен на древнем языке,но она не дала возможности ему закончить.Вместо этого,она рассказала ему,об положении дел у Эрагона и попросила доложить Насуаде,что пришло время действовать.

Сапфира не могла понять, как тень Эрагона, которую создал Блёдхгарм, могла обмануть хоть кого- нибудь. Она не пахла её партнёром по сердцу и разуму, а о присутствии мыслей не могло быть и речи. Однако двуногий создавал видимость правды, и он был их приманкой.

На левой стороне города, сверкающие очертания Торна неслись вдоль зубцов над южными воротами. Он поднял свою красную голову, и она могла сказать что, заметя ее, он мчится в сторону бойни, как она и ожидала. Ее чувства к Торну были слишком сложны, чтобы их можно было четко выразить. Каждый раз думая о нем, она сбивалась с толку, что для нее было редкостью.

Тем не менее, она не собиралась позволять какому-то птенцу победить её.

Когда тёмные дымоходы и острые крыши совсем приблизились, она сильнее расправила свои крылья, почувствовав увеличивающееся напряжение в груди, плечах и мышцах крыльев, когда она начала замедлять своё падение. Когда до плотно стоящих зданий оставалось всего несколько сотен футов, она наконец полностью распахнула свои крылья. Усилия, необходимые для выравнивания полёта, были настолько огромны, что в какой-то момент Сапфира почувствовала, как её крылья буквально вырывает из суставов.

Она повернула хвост, чтобы удержать равновесие, и продолжала кружить над городом, пока не обнаружила увенчанный острыми шпилями черный храм, где молились помешанные на крови жрецы. Снова сложив свои крылья, она вытянула вперед задние лапы, и с оглушительным грохотом приземлилась на крышу храма.

Она вонзила свои когти в плитку крыши, чтобы остановиться и не соскользнуть на улицы города. Потом она откинула назад голову и заревела так громко, как только смогла, бросая вызов миру и всему, что ему принадлежало.

Звон колокола был в башне здания рядом с шипастый свод собора. Она поняла,что шум раздражает её, так что она вывернула свою шею и выпустила струю синего и желтого пламени на Башню.Она не загорелась, так как была каменной, но веревки и балки, поддерживающие колокола воспламенились, и несколько секунд спустя, колокол упал и врезался в интерьер башни.

Это удовлетворило её как и то, как кричащие двуного-крулоухие, бежали оттуда. Она была драконом, в конце концов. Это правильно, они должны боятся ее.

Один из двуногих остановился на краю площади прямо перед черным храмом, и Сапфира услышала как он кричит заклинание, направленное против нее, его голос был похож на писк испуганного мышонка. Каким бы не было заклинание, защита, установленная Эрагоном, спасла ее от него, по крайней мере ей так казалось, поскольку она не чувствовала перемен ни в собственном состоянии, ни в состоянии окружающего мира.

Блёдхгарм-в-облике-Эрагона убил мага вместо нее. Она могла чувствовать, как Блёрдгхам атаковал разум мага и подавил мысли двуногого-с-круглыми-ушами, после чего эльф произнес лишь единственное слово на древнем-языке. Заклинатель упал на землю,кровь вытекала из его приоткрытого рта.

Тогда Блёдхгарм похлопал её по плечу и сказал:

– Готовься, Бьяртскуляр. Они идут.

Сапфира заметила Торна, поднимающегося над крышами домов и единоутробного брата Эрагона, который казался маленькой фигуркой на его спине. В свете утреннего солнца Торн сиял и сверкал почти так же, как и она сама. Её чешуя была чище чешуи красного дракона, ведь она получала специальный уход. Она не могла представить себя идущей в битву не в полном блеске. Её враги должны не только бояться её, но и восхищаться её великолепием.

Сапфира знала, что это лишние заботы с её стороны, но не беспокоилась. Ни одна другая раса не может сравняться своим величием с драконами. Да и она была последним драконом женского пола и конечно же хотела, чтобы каждый увидевший её испытывал восхищение, и воспоминание о ней оставалось при нём навсегда. Тогда даже если драконы и исчезнут, двуногие долго ещё будут говорить о них с удивлением, уважением и трепетом.

Как только Торн поднялся приблизительно на тысячу футов выше крысиного гнезда городского собора, Сапфира бегло огляделась вокруг чтоб убедиться, что Эрагон парнер её сердца и разума не оказался вблизи черного шипастого свода собора. Она не хотела случайно повредить его в предстоящей борьбе. Он был сильный охотник, но он небольшой и легко уязвимый.

Она все еще работала над тем, чтобы разгадать темные отзывающиеся эхом болезненные воспоминания,которыми Эрагон поделился с ней, но она хорошо понимала то, что они знали, и события в очередной раз это доказали: что, когда она и ее маленький брат были далеко друг от друга, он попадает в неприятности в той или иной форме. Она знала, что Эрагон будет спорить, что в его последнем несчастном случае он ничего не сделал, но не убедит её, и она почувствовала удовлетворение в том, что была права.

Как только Торн достиг нужной высоты, Он повернул вокруг и нырнул в ее сторону, выпуская огонь из открытой пасти.

Огонь, которого она не боялась – магия Эрагона, оградит ее от этого – но массивный вес Торна, и его