– Еще, – уже вполголоса призывал Глаэдр.

Эрагон скривился, когда дернул Брисингр из-под земли.Чем более усталым он становился, тем труднее было держать свой ум лаконичным и игнорировать жалобы и боль тела… Кроме того,ему становилось все труднее поддерживать спокойный характер и не стать жертвой дурного настроения,которое обычно окружает его,когда он нуждается в покое.Умение справиться с этой задачей, он полагал, было частью того, чему Глаэдр пытался его научить.

Его руки и плечи горели и слишком устали, чтобы держать щит и меч перед собой. Вместо этого Эрагон повесил их на талию, и понадеялся, что сможет вынуть достаточно быстро, когда в этом будет необходимость. Арья сделала то же самое.

Они устремились навстречу друг другу, не сколько не заботясь о красоте боя.

Эрагон был совершенно выдохшимся, но сдаваться не собирался. Он не заметил, когда их тренировка стала чем-то большим, чем просто испытанием оружия; Это стало испытанием его самого – того, кем он был: его характера, силы и духа. И это было нужно не столько Глаэдру, сколько Арье. Как будто она чего-то хочет от него, чтобы он смог доказать… что именно, он не знал, но был полон решимости и оправдывался как только мог. Однако она, как и он, была готова еще долго продолжать тренировку, и не имело значения, насколько это будет больно.

Капля пота покатились к его левому глазу. Он моргнул, и она, крича, бросилась на него.

Еще раз они вступили в смертельный танец, и еще раз они сразились вничью. Усталость сделала их неловкими, но они двигались вместе с жесткой гармонией, не позволявшей никому из них победить.

Когда они, в конце концов, встали лицом к лицу, их клинки со скрежетом уперлись друг в друга, сил у них обоих почти не осталось.

Они так и стояли там, не в силах переломить ход событий, Эрагон понял, что все это бесполезно и сказал низким, грубым голосом: – Я… вижу… тебя.

Яркие искры появились в глаза Арьи, а затем исчезли так же быстро.

Глаэдр настаивал на том, чтобы их поединки проводились вдвое чаще чем обычно. Каждый поединок был короче последнего, и каждый приводил к ничьи, которая расстраивала золотого дракона больше, чем Эрагона или Арью.

Глаэдр продолжал их спарринг, пока не стало бы ясно, кто из них был лучшим воином, но к концу последнего поединка они окончательно выбились из сил, что упали на землю и лежали рядом, тяжело глотая воздух, и Глаэдру пришлось признать, что если продолжить поединок, это не дало бы никаких результатов,только навредило бы им.

После хорошего отдыха, когда они были способны передвигаться, Гладэр попросил их зайти в палатку Эрагона.

Сначала, с помощью энергии Сапфиры, они исцелили самые тяжёлые раны. Потом они отдали свои повреждённые щиты кузнецу Варденов, Фредрику, который менял их на новые, но только после инструктажа по пользованию ими.

Дойдя до палатки, они застали Насуаду, которая ждала их, вместе со своими охранниками.

“Вы вовремя,” – сказала она едким голосом. – “Если Вы двое хотите порвать друг друга на куски, тогда нам надо поговорить.”

И не сказав ни слова, она вошла внутрь.

Блёдхграм и его коллеги заклинатели выстраиваились в большой круг вокруг палатки, которую как Эрагон мог сказать, сделали охранники Насуады что было непросто.

Эрагон и Арья последовали за Насуадой; к всеобщему удивлению Сапфира, вытягивая шею, тоже пыталась заглянуть в палатку, тем самым быстро заполняя тесное помещение запахом дыма и горелого мяса.

Внезапное появление Сафиры озадачило Насуаду, но она быстро переключила своё внимание на Эрагона. Обращаясь к ниму, она сказала, – Это был Гладэр, то что я почуствовала, не так ли?”

Он посмотрел по сторонам, надеясь, что охранники Насуады были слишком далеко чтобы что то услышать, затем кивнул.

– Да это был он.

– Ах, я знала это!, она воскликнула, кажущийся довольной. Тогда ее выражение стало неуверенным. – Я могу поговорить с ним? Это…, возможно, или он будет общаться только с эльфом или Наездником?”

Эрагон колебался и посмотрел на Арью в поисках помощи.

– Я не знаю, сказал он. Он все еще полностью не востановился. Он, возможно, не хочет к -

'Я поговорю с тобой, Насуада, дочь Аджихада', – сказал Глаэдр, его голос эхом прозвучал в их головах, 'Спрашивай, что захочешь, а потом оставь нас; есть многое, что нам еще нужно сделать, чтобы подготовить Эрагона к стоящей перед нами задаче'.

Никогда прежде Эрагон не видел в глазах Насуады того благоговения, что увидел сейчас.

– Где? – выговорила она, всплеснув руками.

Он указал на участок земли возле кровати.

Насуада вскинула брови, потом кивнула, приводя мысли в порядок,и официально поприветствовала Глаэдра. Далее следовал обмен любезностями, во время которого Насуада осведомилась о здоровье Глаэдра и о том, могут ли вардены что-либо сделать для него. В ответ на первый вопрос, – который заставил Эрагона понервничать, – Глаэдр вежливо объяснил, что что он в порядке, и поблагодарил ее; в ответ на второй вопрос, он отклонил ее предложение о помощи варденов, хотя и ценил ее заботу. 'Больше я не нуждаюсь в еде', – сказал он, – 'Мне больше не надо пить, мне больше не надо спать, как вы понимаете. Мое единственное удовольствие и привилегия сейчас заключаются лишь в том, что мне нужно сделать для того, чтобы быть свидетелем свержения Гальбаторикса.

– Это, – ответила Насуада, – я могу понять, ведь я чувствую тоже самое.

Затем она спросила у Глаэдра совета, как напасть на Драс-Леону с наименьшей потерей сил и средств варденов, а также, говоря ее словами, 'не передать Эрагона и Сапфиру в руки Империи, как связанных по рукам и ногам кур'.

Некоторое время она обрисовывала ситуацию в деталях, после чего, подумав, Глаэдр ответил:

'У меня нет простого решения этой проблемы, Насуада. Я еще подумаю над этим, но пока у меня нет никаких идей, как лучше поступить варденам. Если бы Муртаг и Торн действовали в одиночку, я легко мог бы взять контроль над их сознанием. Однако Гальбаторикс дал им слишком много эльдунари, чтобы я мог сделать это. Даже с помощью Эрагона, Сапфиры и эльфов победа не будет предопределена.'

Заметно разочарованная, Насуада замолчала ненадолго; потом она ладонями разгладила платье и поблагодарила Глаэдра за потраченное время. Она простилась с ним и поспешила покинуть их, осторожно обходя голову Сапфиры, чтобы не задеть ее.

Сев на свою койку, Эрагон немного расслабился, Арья устроилась на коротком трехногом табурете. Он вытер ладони о колени своих брюк – его руки сильно вспотели, также, как и остальные части тела – затем он предложил Арье воды из своей фляжки, которую она с удовольствием приняла. Когда она утолила жажду, Эрагон тоже сделал пару глотков. Из-за продолжительных тренировок Эрагон очень проголодался. Вода подавила рычания и грохот, исходящий из его живота, он надеялся, что Глаэдр не будет задерживать их слишком долго. Солнце почти село, и ему хотелось отведать горячей пищи от поваров Варденов прежде, чем они потушат огонь и и пойдут спать. В противном случае он знал, что грызть черствый хлеб, сушеные куски мяса, заплесневелый сыр, и,если повезет, сырой лук – вряд ли привлекательная перспектива.

Как только оба они отдохнули, Глаэдр начал читать Эрагону лекции о принципах магических боев. Они были ему уже знакомы, но он слушал внимательно, и когда золотой дракон просил его что-либо сделать, он следовал указаниям Глаэдра без вопросов или жалоб.

Затем они перешли к практике. Глаэдр начал проверять Эрагона на оборонительные способности своих мыслей, каждый раз нападая на него все с большей силой. Вскоре это превратилось в настоящее сражение, где каждый из них изо всех сил пытался получить господство друг над другом, даже если в тот момент к ним