– Каботажники!

Крик донесся из рубки. Крод. Все, кто стоял на палубе – Викт, Кивис и Митя, – метнулись к носовому люку. Рауль – за ними. В тесном, тускло освещенном отсеке, моряки сгрудились у экрана радара – там, в концентрических кругах, мигала красная точка.

– Я прощупал его ультразвуком, – Крод щелкнул клавишей.

Над консолью спроецировалась голографическая модель – компактный остроносый кораблик с призмами надстроек.

– Патрульный катер, – сказал Викт.

– Угнанный патрульный катер, – Крод увеличил голограмму. – На стандартные позывные не отвечает. Двадцать узлов, прет к нам.

– Расстояние? – спросил Викт.

– Сто километров… Уже меньше.

Точка приближалась к центру экрана. Уходить было некуда. Вокруг развернулся Фросский архипелаг с его опасными неизученными проливами. Да и в скорости «Шадуф» не мог состязаться с катером береговой охраны.

– Погружение, – решил Викт.

Понеслось. Рауль с Митей отчаянно орудовали лебедкой, втягивая сети. Кивис отключил насосы, Крод забросил шезлонги в трюм. Нина протестировала систему жизнеобеспечения и проверила герметизацию. Свернулись паруса, сложились реи, мачты втянулись в корпус. Все собрались в кубрике. Лепестки пломб надежно законсервировали пространство людей.

Момент погружения фолнар пропустил. Когда он взглянул в иллюминатор, там уже не было ничего, кроме воды. Однородная глубина. Яхта быстро проваливалась в бездну, но благодаря гироскопам Рауль этого не ощущал. Цифры на табло постоянно менялись. На отметке в сто метров иллюминатор затянулся заслонкой. Сто пятьдесят – заглохли моторы и погас свет. Полная темнота.

И тишина.

Справа – тяжелое, с присвистом, дыхание Нины. Насекомые в янтаре. Вне времени. Рауль вслушивался в мертвую тишину яхты. Механическая кома, то особое состояние, когда машина превращается в кладбище железа. Возможно, ей снятся сны. Возможно, нет. Рауль попытался представить сны машины: черно-белые, угловатые, понятные лишь ей…

Рубку на две трети заполнило голографическое море. В мерцающей глубине – белый шарик «Шадуфа». Неподвижный. А прямо над ним – рубиновая капля. Дрейфующая по эллипсу.

– Щупают эхолотом, – процедил Кивис.

Все молчали.

На экране радара точки слились воедино.

От вспышки Рауль ослеп. Глаза слезились. Он протер их. Заморгал. Зрение возвращалось постепенно. Плыли круги, из радужной мути выступили предметы: диван, кресла, телевизор.

Яхта не всплывала еще четыре часа. Сверху давила двухсотметровая океаническая толща, и Раулю стало нехорошо. Он заперся в своей каюте и включил радио.

Сквозь помехи пробился голос из северного полушария.

Штормовое предупреждение.

…База выглядела, как ржавый металлический бак цилиндрической формы, обросший у ватерлинии ракушечником, водорослями и птичьими гнездами. Базу окружало маскировочное поле. Яхта подошла вплотную к «баку», и Викт сообщил о прибытии по кодированному каналу. Колпак раздвинулся беззубым ртом, пропуская «Шадуф». Опорный пункт тоталов не впечатлял. Корыто, доживающее свой век. На равнине «крыши» гулял порывистый ветер. Никакой разметки – идеальная окружность, бликующая на солнце. Лямки рюкзака врезались в плечи, сквозь подошвы армейских ботинок проникал жар нагретой взлетно-посадочной полосы.

Секунда – и пространство срослось за звездолетом Рика. Корректор вычислил момент выхода со стопроцентной точностью. Корабль с гулом опустился в десятке метров от Рауля.

– Турбины подсели, – сказал Рик, спускаясь по пандусу. – А где тут заправочная?

Прыжок завершился у Зиафа, мрачного нечеловеческого мирка, погруженного в брутальную первобытность. Официально, как и Отра, он входил в состав Федерации, но цивилизацией там и не пахло. Отсутствие достопримечательностей с лихвой компенсировал крейсер Космофлота. Судя по всему, Рика ждали.

– Ментальное сканирование, – сказал Рик. – Ублюдки посадили на корабль мощного телепата. Он вычислил нас.

Крейсер громоздился в обзорниках многочисленными уступами, башенками и выростами. За ним скрывалась звездная ночь. Рауль впервые видел крейсер Федерации так близко. Громада неуклонно разрасталась.

– Прыгай, – шепнул Рауль.

– Он откроет огонь.

– Тогда убей их, – фолнар протянул обруч. Психокинетический усилитель, оружие тоталов, которым Рик не умел пользоваться. Усилитель хранился в трюме с незапамятных времен. Рик вспомнил жалкие эксперименты, попытки победить скуку гипера. Фолнар считал, что психоудар можно применить, Рик в это не верил. Обруч был трофеем, экспонатом с музейной полки. Что заставило Рика достать его? По его следу шли агенты Хорака.