зимой с сотником бывал, берега осматривал… Значит, и биться там? Что ж, разумно, только как подобраться незаметно и вообще как пройти?
А ижорцы и помогут, они ловко по лесу ходят и места знают, словно собственную ладонь. Александр долго расспрашивал о том, какой лес вокруг да какие овраги рядом. Уже отпуская парня поздней ночью, вдруг спросил:
– Тебя зовут-то как?
– Елифа-ан… – протянул тот.
– Со мной пойдешь, Елифан? Мне может понадобиться хороший провожатый.
Ижорец обрадованно кивнул, растянув в улыбке щербатый рот:
– Пойду…
Ему и самому очень хотелось попроситься в дружину этого пусть молодого, но явно толкового князя. За день, проведенный на княжьем дворе, он успел понять, что Александра недаром слушаются все, распоряжается со смыслом.
На следующий день князь со своей дружиной в доспехах и всеоружии прибыл в Софийский собор. За ним подтянулось и новгородское ополчение. Получить благословение перед походом против грозного врага – непременное дело для любого русича. После молебна к Александру подошел тысяцкий Еремей:
– Князь, на площади, почитай, весь Новгород собрался. Говорить будешь?
Тот кивнул:
– Буду.
Площадь действительно запрудил новгородский люд. Кто провожал своих в ополчение, кто в поддержку, а кто и просто из любопытства. Тысяцкий подивился, молодого князя толпа не испугала, напротив, говорил страстно и очень твердо.
– Господин Великий Новгород! Свеи нарушили заповедь Господню: не вступай в чужие пределы. Не звали мы их и не чаяли их прихода. Пришли в силе великой, и нет у нас времени ждать подмоги. Пойдем с лучшими воинами на врага и одолеем его сами! Не в силе Бог, а в правде!
Последние слова князя потонули в криках поддержки:
– Веди, князь!
– На любую силу найдется своя силушка!
– Не побоимся, братья, свеев поганых!
– Пересилим вражин!
– Веди, князь!
Александр поднял руку:
– Поведу на битву трудную. Их много больше, чем нас. – Он жестом остановил новгородцев, готовых шапками закидать проклятого врага. – Верю, что осилим их, но всех с собой взять не смогу. Толку не будет. Пойдет от каждого конца по сотне конных и сотне пеших. Отберите лучших и самых сильных. Да чтоб оружие крепкое было. Вся пешая рать встанет под руку Миши, его слово главное. Выходим поутру все, отставших ждать не будем.
Мне даже в голову не пришло остаться в Новгороде, мало того, я не сомневалась, что буду в конной дружине князя Александра. Значит, следовало быстро и основательно подготовиться. Я сходила к кузнецу, запаслась стрелами, попросила поточить меч, кое-где поправить кольчугу. Никифор удивленно уставился на меня:
– А ты-то куда?
Чуть не ляпнула: «На Неву», но только пожала плечами:
– Я воин и дома сидеть не собираюсь.
– Не возьмет тебя князь.
– А это мы еще посмотрим.
Но Никифор вопросы задавал, только пока не увидел, с каким знанием дела я выбираю себе стрелы, и особенно когда взял в руки мой меч. Я все равно предпочитала меч сабле, хотя Вятич и достал мне хорошую. С трудом удержавшись, чтобы не продемонстрировать и без того потрясенному кузнецу умение владеть клинком (во как изменилась, стала серьезной… ну, почти серьезной…), я забрала оружие и с легкостью расплатилась звонкой монетой. Судя по реакции Никифора, плата была излишне большой, но от сдачи я гордо отказалась:
– Сделай кому-нибудь лишнюю стрелу за меня.
– Да тут не одна получится…
– Ну, значит, не одну.
Вот так, знай наших!
Слава была на днях перекована, все остальное в хорошем состоянии, я к походу готова.
Утро выхода выдалось солнечным и предвещало жаркий денек, какие бывают только в июле. На сей раз собирать меня просто некому, потому проверка оружия, конской и собственной амуниции была на моей совести, если что не так, спросить не с кого. Я в очередной раз оценила, как просто быть ведомой. Вятич уже давно критически оглядел бы все мои старания, над чем-то посмеялся, что-то поправил молча, что-то просто подсказал.
Но сейчас я сама себе хозяйка, а потому одна-одинешенька, даже Тишаня вон со своими дружинниками, обо мне и не вспоминает. Тоже мне, боевой товарищ, как грабить меня на лесной дороге, так пожалуйста, а поинтересоваться, мол, не нужно ли вам, Настасья Федоровна, чего-нибудь, так фиг тебе!
Ладно-ладно, вот совершу подвиг самостоятельно, будете знать. Последовал вздох и Анеино «Во дурища!». Но даже это не порадовало, мои друзья так далеко… О том, что Вятич далеко не просто друг, старалась не думать, потому что мысль о возможном соблазнении моего Вятича какой-нибудь упитанной немочкой была невыносимой.
И тосковать себе тоже не позволяла, голова должна быть ясной, а характер твердым. Я тоже чего-то стою, и даже куда больше этих домохозяек с пухлыми щечками. Хотя я знакома с тем, как из-за глазок и губок рушилось даже боевое братство. За примерами далеко ходить не надо, Тишаня, как выловил свою Илицу, о том, кто его учил уму-разуму и не вспоминал, наведывался изредка, и все. А Лушка? Она же просто променяла меня и наши благородные цели на круглые глаза своего Биргера. Если бы не захотела, шиш мою сестрицу даже Биргер заставил бы остаться у него. Предатели… вам бы все амуры, лямуры… а с врагами Руси я одна биться должна, что ли?! Я, между прочим, когда в князя Романа влюбилась, воевать не перестала, даже наоборот.
Решив, что являю собой пример остальным в плане выполнения гражданского долга, несколько успокоилась, хотя это спокойствие сильно отдавало мстительностью. И конечно, заботы со стороны не прибавило, все нужно делать самой, и убедить князя взять меня в дружину тоже. Александр Ярославич очень твердо определил, кого возьмет с собой, я в эту компанию входить не могла по определению, потому как относилась к дамской части Новгорода и была обязана служить молебны и лить слезы в ожидании возвращения дружины. А если я не хочу? Да кто меня спрашивать будет!
Пусть только попробует не взять! Я вам не тихая боярышня и даже не Лушка, я за себя и постоять могу.
Дружина изготовилась к выходу, потому нас со Славой встречало немало изумленных глаз и не меньше насмешек. На сей раз я не стала скрывать свою принадлежность к прекрасной половине человечества, пусть знают наших.
Как и ожидалось, князь тоже удивился:
– Не могу тебя взять с собой.
Нет, ты на него посмотри, а? А я тебя спрашивала, что ли? Сама поеду и подвиг какой-нибудь совершу.
– Мы не погулять идем, трудно будет, даже мужчин не всех беру, только опытных ратников.
Очень хотелось сказать, что многим ратникам до меня далеко, но решила лучше показать. Я спокойно достала стрелу из тула, наложила ее на налучье… Жаль, конечно, разбитого горшка, сушившегося на дальнем тыне, его осколки полетели в разные стороны брызгами.
Несколько мгновений было тихо, потом крякнул пожилой ратник рядом с князем, следом рассмеялся и сам Александр.
