костра углу зала, уже раздавались шаги – на этот раз неспешные, уверенные, четкие. В освещенное пространство вступила женщина цветущих лет с бледным выразительным лицом.
– Ступай, – повелительно сказала она девушке.
– Мне надлежит снова поздороваться и передать тебе все приветы от родных, любезная? – процедил я сквозь зубы.
– Совсем не обязательно, – надменно ответила она. – Достаточно будет, если ты разделишь со мной скорбь об усопшем отце.
– Мало есть людей в этом мире, о смерти которых я бы так искренне сожалел.
– Верю. Не он ли научил тебя избегать расплаты, ускользая в будущее? Но здесь я не советую тебе пользоваться этим умением. Возможно, сам ты и сумеешь спастись, но разум, да и сама жизнь этой женщины находятся в моих руках.
– Ты желаешь получить за нее выкуп, любезная?
– Желаю.
– Какой же?
– Тебе придется отправиться к Стеклянным Скалам. Ты слышал о таком месте?
– Приходилось.
– Считается, что это древний город. Но никто не знает, что это такое на самом деле. Неизвестно даже, кто в нем жил: люди, дьяволы или боги. В Стеклянных Скалах ты должен отыскать некий загадочный предмет, дарующий смертным красоту, здоровье и молодость. К сожалению, я не могу описать его приметы. По одним преданиям – это драгоценный камень, в котором заключена частичка души Вселенной. По другим – золотое зеркало, на котором никогда не засыхают капельки крови первого из Предвечных, пожертвовавшего своим бессмертием ради создания рода человеческого. Есть и много других преданий. Ты легко отыщешь место, где находится этот волшебный предмет. Немало людей в разные времена сумели добраться до него и вымолить то, что им было нужно. Так они и лежат там все до сих пор – красивые, юные, нетленные. Мертвы они или нет, нам неизвестно, и так же неизвестна причина, ввергшая их в такое состояние. Впрочем, это тоже может оказаться лишь преданием, ведь свидетелей, способных говорить, нет и не было. Взяв сокровище, ты вернешься сюда, к Черному Камню на Соленом Озере. Взамен получишь эту женщину, сколько угодно зелейника для вас обоих и возможность продолжить свой путь.
– Зелейника достаточно и в Дите, – осторожно заметил я.
– Очень скоро от Дита не останется камня на камне. Мой брат Карнлайх, владыка Приокаемья, ведет туда своих воинов. Скоро на развалинах Дита волки не найдут пропитания, а змеи – укрытия.
– Новость, прямо скажем, неожиданная…
– Думай о себе, а не о дитсах. Они обречены. Принимаешь ли ты мои условия?
– Если судить по твоим словам, то, что мне поручено, – невыполнимо.
– Невыполнимо для простого смертного. Дитса, златобронника, урвакша. Ты же душой и телом совсем иной. Я прекрасно знаю об этом. Можешь, конечно, отказаться, но тогда вместо тебя я пошлю ее, – она указала на продолжавшую улыбаться Ирлеф.
– Что с ней сейчас?
– Она просто спит. Я могу пробудить ее в любой момент.
– Я должен убедиться в этом.
– Хорошо, – женщина вновь отступила во мрак. – Она проснется, но совсем ненадолго.
Словно услышав эти слова, Ирлеф вздрогнула и сразу переменилась в лице. Бессмысленная улыбка потухла, уступив место выражению полнейшей растерянности. Так, должно быть, выглядит человек, проснувшийся вместо своей постели в медвежьем логове.
– Это ты? Почему мы здесь? Что случилось? – несвязная, захлебывающаяся речь перешла в стон, и, чтобы унять его, Ирлеф пришлось руками прикрыть рот.
Меня так и подмывало, схватив ее в охапку, нырнуть в спасительную стихию Мировремени, но я отчетливо сознавал, что обмануть хозяйку Черного Камня будет очень и очень непросто. Обо мне она знала не так уж мало, а кроме того, успела подготовиться к нашей встрече. Кто-то из братцев подробно просветил ее на мой счет.
– Все, хватит! – крикнул я в темноту. – Пусть спит дальше!
Ирлеф церемонно поклонилась мне, села, расправив складки несуществующего роскошного платья и передвинула на столе что-то, заметное ей одной.
– Прошу тебя, поешь. Не отказывайся. Сейчас я налью тебе вина, – проворковала она.
– Неучтиво торопить гостя, – женщина вновь выступила на свет. – Но тебе не стоит здесь засиживаться. Мне известно, что ваш зелейник на исходе. Мои люди уже ожидают на Забытой Дороге. Они проводят тебя к Стеклянным Скалам и будут ждать там до тех пор, пока ты не вернешься или пока ожидание не утратит смысл.
– Тогда разреши мне последний вопрос, любезная, – я уже стоял на ногах, вполоборота к выходу. – Зачем тебе молодость, здоровье и красота? Все это имеется у тебя в избытке. Люди редко хлопочут о том, чего никогда не теряли.
– Не задавай глупых вопросов. Вам, мужчинам, никогда не понять женщин.
– Так уж и не понять! – пробормотал я, покидая зал.
У Забытой Дороги меня ожидал отряд людей, одетых, словно кочевники пустыни, в плотные широкие бурнусы. Лица их почти целиком были скрыты туго повязанными платками, но для меня не составляло особого труда определить, что все они – женщины.
Без лишних разговоров амазонки споро водрузили тяжеленную тележку на рельс и почти в полном составе исчезли в зарослях. При мне осталось только три – две с шестами для разгона, одна с мешком припасов. Не знаю, находились ли они подобно Ирлеф в состоянии сна или просто были немы от рождения, но я не дождался ни единого ответа на свои вопросы. Никакой реакции не последовало и на мои казарменные шуточки – заигрывать с амазонками – все равно что флиртовать с каменными статуями.
Тележка неслась на удивление плавно, и, пользуясь редкой минутой сравнительной безопасности, я задремал. Последняя мысль, посетившая меня уже в полусонном состоянии, была такова: интересно, как эти дамы собираются перетащить тележку через разрыв в рельсе?
Снилась мне всякая ерунда – будто бы я бегу по городу Стеклянных Скал, представляющему собой не что иное, как обыкновенную свалку битого стекла, а за мной, верхом на роботе-метле, гонится Карнлайх Замухрышка. Вслед мне он швыряет огромные стеклянные осколки, я отвечаю тем же, и оба мы постепенно теряем пальцы, уши, клочья кровоточащей плоти, целые конечности…
Проснулся я от тряски да еще от того, что меня раз за разом задевали древесные ветки. Несколько десятков женщин, одетых во все те же глухие бурнусы, на плечах тащили тележку через лес, даже не удосужившись ссадить меня. Наверное, хозяйка Черного Камня держала здесь постоянный пост, не замеченный мной прежде.
Скоро тележка снова тронулась в путь, а я, не ожидая разрешения, залез в дорожный мешок. Еда там была, но отвратительная – какие-то засохшие комья, хлебные корки, небрежно обглоданные кости. Людям такую пищу не дают, ну в крайнем случае – обреченным на погибель рабам. Донельзя оскорбленный, я уже собрался было выбросить мешок вместе с его содержимым, но, вспомнив о своих провожатых, передумал. Кто знает, чем они привыкли питаться? Едят же некоторые саранчу и ласточкины гнезда, едят да еще и нахваливают. О вкусах не спорят даже в стране Предвечных.
Место, где мы остановились, не вызвало у меня никаких ассоциаций, хотя
