слышала о вас очень положительные отзывы одного человека, тоже причастного к квантовой механике.

– Это кого же? – Саблин заёрзал, как на углях.

Поскольку упоминать покойного Абрама Фёдоровича Иоффе было как-то не с руки, а иных авторитетов в области физической науки Людочка не знала, пришлось брякнуть первую пришедшую на память фамилию из списка:

– Вашего коллеги Мечеева.

– Непонятно… – задумчиво произнёс Саблин, поглядывая на Людочку уже каким-то совсем другим, оценивающим взглядом.

– Что вам непонятно? – забеспокоилась лжежурналистка.

– Непонятно: почему Мечеев прислал ко мне именно вас.

– Повторяю, никто меня не присылал. Я здесь по собственной инициативе, согласованной с редакцией.

– Рассказывайте! – Саблин мотнул головой, словно собака, на которую ради шутки напялили дурацкий колпак. – Мечеев ничего зря не говорит, а уж тем более не делает. Только вы ему прямо ответьте: под чужую дудку плясать не стану и денег этих поганых никогда не возьму. Даже если буду подыхать от голода… Окончательно обнаглел, паук жирный!

Случилось то, что нередко случается, когда в разговоре с одним малоизвестным человеком случайно упомянешь другого, состоящего с первым в абсолютно неясных отношениях. При этом можно разбередить такие раны и задеть такие амбиции, что потом сам не рад будешь. Как говорится, ткнул пальцем в небо, а угодил попадье… ну, скажем, в глаз.

– Давайте о Мечееве забудем, – сказала Людочка со всей убедительностью, на которую только была способна. – Ничего он мне не поручал, и знаю я его, наверное, ещё меньше, чем вас. Тем более как человек он меня совершенно не интересует. В отличие от вас.

Решившись на завуалированный комплимент, Людочка не прогадала – Саблин невольно приосанился и даже слегка заулыбался. Что ни говори, а любого человека, даже самого неисправимого скептика, по большому счёту интересует только он сам.

Но улыбка улыбкой, а ладони из подмышек Саблин по-прежнему не вынимал. Со стороны могло показаться, что ему зябко даже в этот ясный летний день.

– Ну ладно, давайте поговорим, – сдался Саблин, хотя другие на его месте просто обмирали бы от восторга. – Только учтите, я патриот и не собираюсь это скрывать.

– Да и я, скажем прямо, не русофобка, – ответила Людочка. – Но сюда явилась отнюдь не к патриоту, а к специалисту по квантовой механике. Патриотами у нас занимаются другие сотрудники редакции.

– А вот это уже похоже на провокацию! – сразу вскипел Саблин. – Не надо подменять понятия! Без опоры на патриотизм любая созидательная деятельность является пшиком, а уж наука – тем более. Не верьте бредням о том, что творческая мысль лишена какой-либо национальной окраски. Нет, нет и ещё раз нет! Западные художники, например, писали мадонн с потаскух и куртизанок, не стесняясь при этом предаваться с ними греху. А наши иконописцы, сторонясь любых плотских утех, лелеяли светлый образ богоматери в своём воображении. Чувствуете разницу? Вот почему по части духовности древние православные иконы на порядок выше всяких там Рафаэлей и… и…

– Дюреров, – подсказала Людочка.

– Именно! – Оседлав своего любимого конька, Саблин буквально воспламенился, хотя положение рук не поменял. – Вспомните, в какой период наша наука достигла наивысшего расцвета! Полвека назад, когда физика называлась ломоносовской, химия – менделеевской, биология – мичуринской. И не только называлась, но являлась такой по сути. Мы опережали другие страны на десять, даже на двадцать лет! А почему? Да потому, что подобно средневековым иконописцам творили ради высокой идеи, ради светлого будущего.

– Поговаривают, что отдельные представители ломоносовской физики и некоторых других сугубо отечественных наук творили главным образом ради того, чтобы не попасть на лесоповал, – посмела возразить Людочка.

– Ложь, подлая ложь! Они приняли схиму шарашек и аскезу лагерей для того, чтобы отмежеваться от соблазнов и тягот быта. От лени, чревоугодия, распутства. Свобода духа, порождённая несвободой тела, позволяет обратить всю свою энергию на штурм сокровенных тайн природы. Дороги в космос, в ядерную энергетику, в микромир берут своё начало в бараках Воркуты и Магадана. Только отрешившись от земного, можно постичь небесное… Думаете, наши великие предшественники Ломоносов, Павлов, Попов и Мичурин творили ради шкурных интересов? Это заблуждение! Титанами они стали лишь потому, что преследовали великие цели. Общественное благо! Процветание человечества! Человечества, заметьте, а не самого себя… Так называемое общее дело было для них святым понятием. А во главу угла они ставили патриотизм, ныне шельмуемый подонками самых разных мастей.

– Никто и не сомневается, что Ломоносов с Мичуриным были истинными патриотами! – Перечить Саблину было бессмысленно, и Людочка решила немного подыграть ему. – В самое ближайшее время мы вернёмся к этой теме. Но сейчас меня больше интересует квантовая механика. Охарактеризуйте, пожалуйста, эту науку в двух словах.

– Квантовая механика есть инструмент познания явлений, с других позиций абсолютно непознаваемых, – произнёс Саблин довольно-таки выспренным тоном.

– Она имеет практическое применение?

– Беспредельное! Квантовая механика позволяет понять строение атомных ядер, установить природу химических связей, расшифровать атомные и молекулярные спектры. Сразу всего и не перечислишь… И не верьте слухам, что родоначальниками этой науки являлись исключительно западные физики: Планк, Пуанкаре, Дирак, Эйнштейн и иже с ними. Первые упоминания о квантовых представлениях имеются в работах некоторых несправедливо забытых русских учёных: Герштейна, Зильбера, Фридмана. А дискретную природу светового излучения вообще предсказал великий Ломоносов. Помните его стихи: «Мы струи света раздробим, эфира волны покорим…»

– Конечно, помню, – вынуждена была соврать Людочка. – Однако всё сказанное вами имеет отношение к прошлому. Я же собираюсь писать о будущем… Каковы перспективы развития квантовой механики с точки зрения патриота?

– Никаковы! Их просто нет! Причём с любой точки зрения. – Говоря так, Саблин имел вид скорее торжествующий, чем удручённый.

– Почему?

– В условиях отрыва от традиций, утраты высоких целей и попрания национального самосознания любая наука обречена на забвение. А тем более столь многогранная, как квантовая механика.

– Нельзя ли привести более аргументированные доводы?

– Можно. Я уже говорил здесь, что наука делается не для удовлетворения своих сиюминутных потребностей, а ради благородной идеи. Что же нам предлагают сейчас? Сделать творчество не целью, а средством! Низким ремеслом, вроде извоза или винокурения! Зарабатывать на этом деньги! Услаждать сильных мира сего досель неведомыми благами! Проституировать умом! Кое-кто, к сожалению, клюнул на эту дешёвую приманку, но расплата не заставит себя ждать. Попомните мои слова! Русская душа, из которой невозможно вытравить нетленные православные идеалы, всегда стремилась к волшебству, а не к прагматизму… Дайте нам великую сказку! Поманите в лучезарную даль! И всё опять зазвенит, запоёт, заиграет, завертится, заработает. Жизнь без сказки невозможна.

– Думаю, что за этим дело не станет, – сказала Людочка. – Уж кого-кого, а великих сказочников русская земля рождать умеет. И сказочников-утешителей, и сказочников- возмутителей… Вопрос в русле интересующей меня темы: можно ли достижения квантовой механики использовать в военных целях?

– Естественно! Дальнейшее проникновение в тайны материи позволит осуществить самые фантастические планы. Например, создать так называемое чистое оружие.

– Что оно из себя представляет? – Людочка, как говорится, навострила