оглядывая шумную гавань, она не могла отделаться от ощущения — если она перескочит с корабля на корабль и пробежится по причалам, то непременно разыщет где-нибудь стоящую у пирса «Проказницу»… и отца на ее борту — как бывало когда-то. Отец будет сидеть в капитанской каюте, принимая городское купечество. А на столе будет отменный бренди, и славная копченая рыба, и выдержанный сыр… И переговоры будут самые что ни есть дружеские — кто-то предлагает товар, кто-то — другой товар или деньги… А каюта будет, как всегда, чистая и уютная… и где-то поблизости — личная каютка Альтии, ее неизменное прибежище…

От внезапной и несбыточной тоски по былому заболело в груди. Альтия со вздохом спросила себя, где-то он теперь, ее кораблик, как-то он поживает под началом Кайла Хэвена… Она только надеялась, что из Уинтроу получился добрый спутник для Проказницы — и это невзирая на ревность, беспрестанно шептавшую: так, как она, Альтия, знала Проказницу, — ее не знает никто. «Скоро, — молча пообещала она и себе, и пребывающему в дальней дали кораблю. — Скоро!»

— Эй, юнга!

Резкий оклик прозвучал прямо за спиной, и Альтия сначала подпрыгнула, а потом только узнала и голос Брэшена, и дразнящую насмешку в нем. Все же она поспешно обернулась:

— Слушаю, господин мой?

— Капитан тебя требует.

— Слушаю! — И Альтия вскочила.

— Погоди чуток.

Ее покоробило, как он воровато огляделся кругом — нет ли кого поблизости, не смотрит ли кто. Неужели не ясно — этим своим оглядыванием он всем дает очень ясно понять, что между ними затевается нечто тайное?… Но что хуже всего, он еще и подошел к ней вплотную, чтобы иметь возможность говорить как можно тише.

— Пообедаем нынче на берегу? — спросил он и тронул рукой свой кошель. Внутри зазвенело. Рядом с кошелем красовался корабельный ярлычок-рекомендация с еще толком не просохшей печатью.

Она пожала плечами:

— Если буду свободна — пожалуй…

И старательно сделала вид, будто не заметила отчетливого приглашения, прозвучавшего в его голосе.

Его взгляд любовно и бережно изучал ее лицо, словно ощупывал:

— У тебя почти совсем сошел ожог от змеиного яда. Я-то уже боялся, как бы ты шрамом на всю жизнь не обзавелась!

Альтия снова пожала плечами, упрямо отказываясь видеть в его глазах нежность.

— Что такое для моряка еще один шрам? Думаю, на борту никто ничего не заметил. И не заметит…

— Так ты решила остаться на «Жнеце»?

— Буду работать, пока длится стоянка в порту. Но, думается, здесь у меня больше шансов попасть на какой-нибудь корабль, идущий в Удачный, чем в других портах, куда «Жнец» может завернуть после. — Альтия знала, что на этом следовало бы и закончить, но любопытство подвигло ее спросить: — А ты что делать намерен?

— Не знаю еще. — Он вдруг усмехнулся ей и признался: — Мне, знаешь ли, место второго помощника предложили. Оплата почти вдвое против того, с чего я у них начинал, да и «второй пом» на ярлычке смотрится куда как получше, чем «третий». Может, и стоит остаться — хотя бы ради этого. Я пока предварительно согласился, но бумаг еще не подписывал. — И, очень внимательно следя за выражением ее лица, он добавил: — С другой стороны, если бы мы нашли приличный корабль, идущий в Удачный… я бы тоже на дом родной вовсе не отказался взглянуть.

Сердце Альтии провалилось куда-то в желудок. «Нет, — сказала она себе. — Пора с этим кончать!» Она растянула губы в улыбке и вымучила этакий небрежный смешок:

— Ну и какова вероятность, что мы снова окажемся с тобой на одном корабле? Не очень-то на это похоже…

Брэшен по-прежнему пристально вглядывался в ее лицо.

— А это зависит, — сказал он, — от того, насколько мы с тобой постараемся. — Собрался с духом и добавил: — Я тут за тебя кое-кому словечко замолвил… Сказал, что ты вкалывала не как юнга, а как самый настоящий матрос. И старпом со мной согласился. Чего доброго, за этим-то капитан тебя и зовет. Может, тоже предлагать будет остаться. На более выгодных условиях.

— Спасибо, — неуклюже ответила она. Неуклюже не оттого, что чувствовала особую благодарность, скорее наоборот: в ней начали разгораться первые искорки гнева. Он что, вообразил, будто без его «словечка» ее и за моряка не признают? Не-ет, она и так полностью заслужила каждый грош матросского жалованья, и в особенности то, что причиталось ей за свежевку на промысле. А он с этим своим «словечком» ни дать ни взять отнял у нее ее собственные заслуги!.. Ей оставить бы это мнение при себе, но она все же добавила: — Полагаю, они и сами уже поняли, вкалывала я или нет.

Брэшен все-таки слишком хорошо знал ее. Он поспешно извинился:

— Да я совсем не то имел в виду. То, что тебе не за так просто деньги заплачены, — это все видят. Ты всегда была отменным моряком, Альтия. Это плавание на «Жнеце» только сделало тебя еще лучше. Случись мне в шторм работать на мачте, я, право же, хотел бы, чтобы рядом со мной там была именно ты. И наверху, и на палубе — на тебя можно положиться всегда!

— Спасибо… — повторила она, на сей раз еще более неуклюже, ибо имела в виду именно поблагодарить. Она знала — Брэшен подобными комплиментами не разбрасывается. — Надо мне бежать к капитану, а то как бы он своего доброго мнения обо мне не переменил, — добавила она, подыскивая предлог поскорей улизнуть.

Не успела она сделать и шага, как он вновь ее окликнул:

— У меня свободное время, и я иду в «Красный карниз». Там недурно кормят и подают отменное пиво, недорогое притом. Увидимся на берегу!

Альтия поспешила прочь, только надеясь, что, если не замечать странного взгляда, брошенного ей в спину Риллером, этот взгляд так в воздухе и растворится. Вот же зараза! Она-то предполагала пожить на борту, работая на разгрузке и снабжении корабля, пока не найдет место на следующем. Но с Брэшеном кончится только тем, что придется ей отправляться на берег и снимать комнату… Уже стукнув в двери капитанской каюты, она сообразила, что едва не вошла туда с весьма мрачным видом. Пришлось срочно придавать физиономии приличествующее случаю выражение.

— Войди! — раздалось изнутри.

За все время плавания Альтия всего раз или два сподобилась заглянуть в столовую для начальства. И теперь, войдя, лишь убедилась, что ничего особенного это помещение собою не представляло. Верно, «Жнец» был кораблем-трудягой, а груз его — мясо, жир, сало — к благородным причислить было невозможно. Но верно было и то, что ее отец, например, нипочем не потерпел бы у себя суеты вроде той, которую застала вошедшая Альтия.

Капитан Зихель восседал за столом, а за плечом у него стоял старший помощник. Перед капитаном на столе стоял денежный ящик, лежала стопка ярлычков- рекомендаций, гроссбух и корабельная печать. Альтия знала: кое с кем из команды уже произвели расчет в этот же день. Те, кого под стражей привели на борт из тюрем и долговых ям, сошли на берег свободными. Им, правда, не досталось платы за год жизни и работы на корабле, но каждому вручили ярлычок, подтверждавший затраченное время и труд, и расписку о погашении долга. Альтия попробовала представить, куда, в какие дома этим людям предстояло вернуться — если они еще стояли, те дома… Потом перехватила взгляд капитана и вернулась к реальности.