тут же и свернулся, ну точно спящий котенок. А уж как укротитель пыхтел, когда отдавал кошелек! Любо- дорого было посмотреть!.. — Майлд подхватил Уинтроу под руку. — Я и поставил на Комфри все пять моих остатних медяшек. Ясно, у Комфри-то в мошне нынче побольше. Лихо ему в кости везло… — И Майлд вновь уставился на Уинтроу: — Так у тебя точно ни гроша нет, чтобы поставить? Мы-то всей командой на Комфри поставили…

— Какие деньги? — улыбнулся Уинтроу. — У меня даже рубашки, и той нет.

— Верно. Верно. Это ты точно сказал… Э! Смотри!

Комфри помахал рукой болеющим за него друзьям и вышел на огороженную площадку. Стоило ему перешагнуть черту, как медведь поднялся на дыбы. И пошел навстречу матросу. Скованные лапы заставляли его двигаться маленькими шажками. Комфри сунулся было в одну сторону… но это было обманное движение: он тут же метнулся в другую, стараясь проскочить мимо медведя и оказаться у него за спиной.

Ничего не вышло! Медведь крутанулся с таким проворством, как будто оттачивал этот маневр сотнями повторений. И прихлопнул Комфри к земле! Его могучие передние лапы оказались гораздо длинней, чем можно было предположить. Комфри, сметенный силой удара, въехал лицом в уличную пыль.

— Вставай, вставай! — хором взвыли матросы, и Уинтроу обнаружил, что кричит вместе со всеми. Медведь опустился на все четыре лапы и снова начал беспокойно приплясывать. Комфри приподнял голову. Из носу текла кровь, но, видимо, дружный крик приятелей его подбодрил. Комфри живо вскочил и кинулся мимо медведя.

Но зверь поднялся, обширный, точно крепостная стена, и вытянутая лапа стремительно заехала Комфри по голове. На сей раз моряка швырнуло уже навзничь, и Уинтроу показалась, будто его голова подскочила, как мячик. Уинтроу вздрогнул и со стоном отвел глаза.

— Готов, — сказал он Майлду. — Надо бы отнести его на корабль…

— Да какое «готов»! Сейчас он встанет! Он может! Давай, Комфри, давай! Это всего-навсего паршивый старый, глупый медведь! Вставай, Комфри, вставай!

Матросы с «Проказницы» подхватили клич Майлда, и Уинтроу впервые расслышал в общем хоре хриплый бас Торка. Видно, капитан отпустил его повеселиться на воле. Уинтроу сразу подумал о том, что Торк, надо полагать, непременно скажет нечто остроумное насчет его утраченной рубахи. «И зачем я вообще пошел на берег с корабля? Не день, а сплошная цепочка несчастий…»

— Пойду-ка я к шлюпке, — снова обратился он к Майлду, но тот лишь крепче вцепился в руку Уинтроу:

— Гляди, гляди, встает!.. Я ж говорил тебе, что он встанет! Ништяк, Комфри, давай! У тебя получится!

Уинтроу про себя сильно сомневался, чтобы Комфри вообще слышал эти выкрики. Он выглядел вполне оглушенным и двигался так, словно его направлял только инстинкт, требовавший подняться на ноги и спасаться прочь от медведя. Но, стоило ему пошевелиться, зверь опять набросился на него — и стиснул лапами, прижимая к себе. Со стороны это выглядело уморительно. Комфри, однако, закричал от боли: похоже, у него все ребра трещали.

— Сдаешься? — крикнул ему укротитель. Вслух ответить Комфри не смог — в стиснутых легких не было воздуха. Матрос отчаянно закивал головой…

— Пусти его, Солнышко. Пусти, говорю! — приказал дрессировщик, и медведь, бросив Комфри, вперевалочку отступил прочь. Послушно уселся в уголке площадки — и принялся кивать мордой, поворачиваясь туда и сюда, словно в самом деле принимая поздравления зрителей.

Вот только поздравлять его никто не спешил.

— А я-то, блин, все деньги поставил! — возмущенно завопил какой-то матрос. И сопроводил эти слова пространным замечанием о мужских достоинствах Комфри, как если бы они имели какое-то отношения к медведеборству.

— Нечестно!.. — крикнул другой и тем выразил общую мысль проигравшихся. Уинтроу про себя отметил, что никто из недовольных не выдвинул обоснованных доводов — почему, дескать, нечестно. У него самого зародились некие подозрения, но он решил не высказывать их вслух. Вместо болтовни он поспешил к Комфри, чтобы помочь ему подняться: Майлд и остальные были слишком заняты, соболезнуя один другому по поводу утраченных денег.

— Комфри, ослиная задница! — орал Торк с того края площади. — Мимо ручного медведя в кандалах и то проскочить не способен!..

Последовали еще и другие подобные высказывания. Матросы с «Проказницы» были не единственными, кто проигрался.

Комфри, кашляя, кое-как встал… потом согнулся и выплюнул добрую пригоршню крови. И только тут заметил и узнал Уинтроу.

— Я почти… — прохрипел он. — Почти прошел… Совсем… Ох, проклятье. Все просадил, что только что выиграл. Ох, холера… Если бы мне двигаться чуть-чуть побыстрей… — Комфри снова закашлялся, потом рыгнул. В воздухе повис густой пивной выхлоп. — Я почти выиграл…

— Не думаю, — тихо заметил Уинтроу больше про себя, чем для ушей Комфри. Однако матрос расслышал.

— Да нет! Говорю тебе, я почти его сделал! Будь я всего чуток поменьше да побыстрей, все бы мы пошли на корабль с во-от такими кошелями!..

И тыльной стороной кисти он вытер с лица кровь.

— Я все же не думаю, — повторил Уинтроу. И добавил, чтобы утешить матроса: — Я полагаю, все с самого начала было подстроено. Тот малый, что выиграл, скорее всего в сговоре с дрессировщиком. Они и исполнили трюк, чтобы все думали: надо сделать так-то и так-то — и медведь сдастся. А он и не думал, он просто ученый и знает, как поступать. Потом ты выходишь попробовать и пытаешься повторить то, что только что видел, но медведь как раз этого и ждет — и перехватывает тебя как миленького. Так что не переживай, Комфри, твоей вины никакой нет в том, что ты проиграл. Все было подстроено. Ну, пошли на корабль.

И обхватил моряка за пояс, помогая идти. Но Комфри вырвался и, крутанувшись, устремился прочь.

— Эй, ты! Ты там, с медведем! Ты обманываешь! Ты надул меня и моих друзей! — Повисла потрясенная тишина, и Комфри во всеуслышание объявил: — Отдавай деньги немедленно!

Дрессировщик как раз собирал выигрыш, готовясь уходить. Он не стал отвечать, просто потянул медведя за цепь. Невзирая на выпады Комфри, он готовился спокойно уйти — но тут дорогу ему заступило сразу несколько матросов с другого корабля.

— Верно, что ли? — требовательно поинтересовались они. — Обманываешь добрых людей?

Укротитель оглядел свирепеющих зрителей. Потом фыркнул:

— Еще не хватало! Да как я мог обмануть? Вы сами видели и матроса, и Солнышко. Они были на площадке одни. Он заплатил за возможность потаскаться с медведем и проиграл. Чего вам еще?

В некотором смысле он сказал чистую правду, и Уинтроу наполовину ждал, что моряки поворчат-поворчат — и нехотя согласятся. К сожалению, юный мыслитель не учел ни сколько пива они выхлебали, ни сколько денег просадили. Таких, если уж зашла речь об обмане, одними словами не угомонишь.

Один из них, более сообразительный, завертел головой:

— Погодите, а где тот пентюх, который выиграл? Он что, приятель