То, что требовалось от корейца, звучало просто хотя и отвратительно: научить белого человека искусству убивать, незаметно передвигаясь среди себе подобных.

Мало того, что с белым это вообще невозможно, подобная просьба к тому же звучала как оскорбление. Чиун отошел от дел из-за того, что его собственный племянник, Нуич, оказался предателем, и теперь отказывался наотрез.

— Мои предки, мастера Синанджу, служили великим тронам задолго до правления Ирода Справедливого, — заявил он Смиту. — Укажите мне своих врагов, и я их уничтожу. Вам не нужен белый, чтобы сделать ту работу, которую всегда прекрасно выполнял кореец.

— Нам нужен убийца, который в случае необходимости будет подчиняться нашим приказаниям следующие десять лет. Если не двадцать, — возразил Харолд Неустрашимый.

— Слишком поздно, — хмыкнул Чиун. — Надо начинать с рождения. Римо толст и неуклюж. Впрочем, если золота будет достаточно, я возьмусь за эту работу.

— Но вы ведь очень стары, — необдуманно сказал белый.

— Я встретил восемьдесят весен и встречу еще сорок, прежде чем по меркам своих предков стану старым.

— Мы хотим совсем другого, — сказал Смит. — Пожалуйста, мастер Чиун. Подготовьте Римо самым лучшим образом.

И Римо стал обучаться дурацким искусствам, не имеющим ничего общего с Синанджу, за исключением того, что они были украдены китайскими и японскими воришками, которые сумели скопировать движения, но не дух учения.

Со временем Римо стал подавать надежды: он стал дышать и двигаться так, будто был корейцев. Чиун заподозрил, что в жилах Римо течет и капелька корейской крови. И не просто корейской, а крови наследников традиций Синанджу, предков Чиуна.

Конечно, предположение нелепое, но думать иначе — значит полагать, будто Синанджу можно научить любого, даже белого. А ведь это невозможно. Ибо и некоторые жители родной деревни Чиуна не могли овладеть такими простыми вещами, как правильное дыхание.

Нет, Римо явно был корейцем. Но мастер Синанджу пришел к такому заключению лишь через много месяцев, когда повел ученика по дороге подлинного мастерства.

В этом зале, полном воспоминаний, Чиун вдруг подумал о том, что Римо ему теперь как сын и что сам он с удовольствием исполняет роль приемного отца. Да, много с тех пор воды утекло.

И вот благодаря усилиям одного-единственного врага — и не человека даже, а какой-то машины, которыми белые зачумляют свое общество, — все пошло прахом!

Организации, на которую они работали, больше не существует. Император Смит стал добровольным пленником собственного правительства, а Римо больше, чем когда-либо, полон решимости узнать свое прошлое.

Последнее беспокоило мастера Синанджу все сильнее. На сей раз Римо не отступит. На этот раз им движет дух собственной матери. И он не успокоится, пока не выяснит все до конца.

И если ему это удастся, если Римо воссоединится с человеком, чресла которого его породили, то останется ли в его новой жизни место для старика, которого он иронично звал папочкой?

Мастер Синанджу поник своей старой головой и принялся молить предков, чтобы отец Римо погиб прежде, чем сын найдет его.

Затем, укрепив свое сердце, Чиун бесшумно повернулся и отправился на поиски своего императора.

Большой Дик Бралл сидел за столом, покрытым черным стеклом, и звонил по телефону.

— Его зовут Харолд В. Смит. Номер налогоплательщика 008-16-93114. Я хочу сегодня же знать все, что содержится о нем в главном файле.

— Номер вашего факса?

Бралл огляделся. Здесь были два телефона: многоканальный офисный РОЛМ и голубой телефон производства «Америкен телефон энд телеграф». Факса, впрочем, не было. Большой Дик недоуменно заморгал. И зачем это директору больницы понадобились два телефона?

— Позвоните мне лично, когда добудете материал. Я нигде здесь не вижу факса.

— Да, мистер Бралл.

Бралл нажал на кнопку селектора. Агент Фелпс тут же просунул голову в комнату.

— Да, сэр?

— Разберитесь, куда идут эти телефонные линии.

— Да, сэр.

Через двадцать минут Фелпс вернулся.

— РОЛМ соединен с линией на столбах, — доложил он. — Голубой аппарат соединен непонятно с чем.

Бралл поднял трубку голубого телефона. Гудок был сильным и ровным.

— Работает Должна же линия куда-нибудь вести! Найдите, куда!

— Да, сэр.

Бралл встал и начал обшаривать шкафы. Зеленые металлические казались старыми, а дубовые — древними. За исключением футуристического стола, все остальное офисное оборудование смахивало на дар Армии спасения.

Бумаги в папках относились к хозяйственным вопросам. Ничего особенного.

— Пожалуй, эта упрямая задница могла бы и компьютеризировать свой кабинет, — пробормотал Бралл.

Между двумя шкафами он обнаружил запертый портфель. Настолько потрепанный, что Бралл сначала принял его за обыкновенный хлам. Когда же Большой Дик поднял портфель, оказалось, что в нем что-то было, и довольно тяжелое.

Бралл поставил портфель на стол и стал возиться с замками. Замки, как назло, кодовые~ Большой Дик долго перебирал разные комбинации, но портфель так и не сдался. Пришлось отставить его в сторону.

Холодало. Сквозь дыру в стекле задувал пронизывающий ветер.

Большой Дик попытался не обращать на него внимания, однако ветер все усиливался.

Встав с кресла. Большой Дик попытался пересесть со сквозняка. Но куда бы Бралл ни передвигал кресло, в затылок ему по-прежнему дуло.

Тогда Большой Дик попробовал передвинуть стол. Но тот оказался слишком тяжелым. Чтобы его переместить, потребовалось бы три или четыре человека.

Именно в тот момент, когда Бралл пытался определить вес махины, он и обнаружил под столешницей потайную кнопку.

— Ну-ка, что у нас здесь? — пробормотал Бралл, нажимая на нее.

Но ничего не произошло. Потайной ящик не выскочил, спрятанная панель не поднялась.

Бралл снова и снова жал на кнопку, но все безрезультатно.

Ворча, Дик Бралл уселся за стол, и тут ему позвонили.

— Бралл.

— Это Швеглер из Мартинсберга.

— Давайте!

— Мы подняли архивные данные, мистер Бралл.