ним.

— … подымаются, подымаются, подымаются, как они подымаются вверх?

— Все могло быть хорошо, сержант, — поднял глаза Редж. — Правда, могло. Город, где человек может свободно дышать.

— … они подымают ЗАДНИЦЫ, задницы, задницы, смотри, как ангелочки подымаются выше…

— Свободно хрипеть, Редж, — ответил Ваймс, садясь рядом с ним. — Это же Анк-Морпорк. — А они все попали в такт этой строчке, подумала частичка него, которая слушала другим ухом. Странно это, а может и нет.

— Давайте, смейтесь. Все думают, что это смешно. — Редж опустил взгляд.

— Не знаю, поможет ли это тебе, Редж, но я так и не получил свое вареное яйцо, — произнес Ваймс.

— А что будет дальше? — спросил Редж, слишком погрязший в отчаянии, чтобы посочувствовать, или хотя бы заметить.

— Ангелочки подымаются, подымаются…

— Я, правда, не знаю. Думаю, на время все станет лучше. Но я не знаю, что я…

Ваймс замолчал. На дальней стороне улицы, не обращая внимания на дорожное движение, сморщенный старый человечек подметал ступеньки.

Ваймс поднялся и всмотрелся. Человечек увидел его и махнул рукой. И тут вниз по улице погрохотала еще одна тележка, с горкой нагруженная остатками бывшей баррикады.

Ваймс распластался на земле и стал всматриваться между ногами и колесами. Да, слегка кривые ноги и потрепанные сандалии все еще были там, оставались там же, когда проехала телега, и там же, когда Ваймс побежал через улицу, и могли быть там, когда его чуть не сбила незамеченная им телега, и совершенно точно не были там, когда он выпрямился.

Он стоял там, где были они, на шумной улице, солнечным утром и чувствовал, как его окутывает ночь. Он почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом. Разговоры вокруг него стали громче, превратились в гул в ушах. Да и свет был слишком ярким. Теней не было, а он сейчас высматривал именно тени.

Он пригнулся, домчался по улице к поющим и жестом заставил их замолчать.

— Приготовьтесь, — прорычал он. — Что-то случится…

— Что, сержант? — спросил Сэм.

— Думаю, что-нибудь скверное. Возможно, нападение. — Ваймс осмотрел улицу, ища… кого? Маленьких старичков с метлами? В любом случае, вокруг было гораздо спокойнее, нежели до начала беспорядков; теперь были расставлены все точки над «и». Люди больше не томились в ожидании. Кругом царила суета.

— Не обижайтесь, сержант, — проговорил Диккинс, — но по мне — все мирно. Объявлена амнистия, сержант. Никто больше ни с кем не сражается.

— Сержант! Сержант!

Они все обернулись. Ниже по улице прыгал Шнобби Шноббс. Они увидели, как двигаются его губы, передавая сообщение, но оно потонуло в визге целого вагона свиней.

Младший констебль Сэм Ваймс посмотрел в лицо своего сержанта.

— Что-то не так, — произнес он. — Смотрите, сержант!

— Ну, что? — спросил Фред Колон. — Сейчас с неба упадет огромная птица или что?

Раздался глухой стук, и Виглет вздохнул. Стрела попала ему в грудь и прошла насквозь.

Еще одна вонзилась в стену над головой Ваймса, осыпав его пылью.

— Сюда! — крикнул он. Дверь магазинчика за ними была открыта, и он ввалился внутрь. Следом за ним бросились и остальные. Он слышал свист стрел снаружи и один или два крика.

— Амнистия, сержант? — переспросил он. Снаружи грохочущие телеги остановились, загородив от света полусферы окон магазина и временно защитив его.

— Тогда это какие-то идиоты, — ответил Диккинс. — Может, повстанцы.

— Откуда? Их никогда не было столько, мы-то знаем! В любом случае — мы же победили! — Теперь снаружи из-за тележек доносились крики. Ничто так не перегораживает дорогу, как телега…

— Тогда контрреволюционеры? — предположил Диккинс.

— Что, люди, которые хотят вернуть к власти Ветруна? — спросил Ваймс. — Ну, не знаю, как вы, а я бы присоединился. — Он осмотрел магазин. Тот был набит до отказа. — Кто все эти люди?

— Вы сказали «сюда», сержант, — произнес солдат.

— Да, а нам не надо было говорить, потому что вокруг свистели стрелы, — добавил другой.

— Я не хотел идти, но плыть против течения не смог, — вставил Достабль.

— Я хочу проявить солидарность, — сказал Редж.

— Сержант, сержант, это я, сержант! — Шнобби махал руками.

Твердый властный голос, подумал Ваймс. Просто удивительно, в какую передрягу он может завести. В магазинчике было около тридцати человек, а он не знал и половины.

— Я могу помочь вам, джентльмены? — поинтересовался тонкий жалобный голосок из-за его спины. Он повернулся и увидел очень маленькую, почти похожую на куклу, пожилую даму в черных одеждах, съежившуюся за своей стойкой.

В отчаянии он взглянул на полки за ней. На них были сложены мотки шерсти.

— Э, не думаю, — ответил он.

— Тогда вы не будете против, если я закончу с миссис Супсон? Четыре унции двухслойной, так, миссис Супсон?

— Да, Этель, прошу! — пискнул тонкий испуганный голосок откуда-то из середины толпы вооруженных людей.

— Нам лучше убраться отсюда, — пробормотал Ваймс. Он повернулся к мужчинам и отчаянно зажестикулировал, призывая к тому, чтобы, насколько это возможно, никто не обидел пожилых дам. — Прошу, у вас есть черный ход?

Невинные глаза владелицы магазина обратились к нему.

— Людям стоит купить что-нибудь, — многозначительно произнесла она.

— Э, мы, эмм… — Ваймс отчаянно озирался по сторонам, и его осенило. — А, точно, да… Мне нужен грибок, — сказал он. — Знаете, такая деревянная штуковина, чтобы…

— Да, сержант, я знаю. Это стоит шесть пенсов, благодарю, сержант. Должна сказать, приятно, когда мужчина готов сделать это самостоятельно. Могу я предложить вам…

— Прошу вас, я спешу! — перебил ее Ваймс. — Я хочу заштопать все свои носки. — Он кивнул на людей, и те героически закивали.

— Я тоже…

— Столько дырок, просто ужасно!

— Нужно зашить их прямо сейчас!

— Это я, сержант, Шнобби, сержант!