Лобзанг пошарил рукой под карнизом соломенной крыши, и его ладонь сомкнулась на прутьях метлы, спрятанной между высохшими стеблями.
— Очень похоже на воровство, — сказал он, пока Лю-Цзы помогал ему спускаться.
— Вовсе нет, — возразил дворник, забирая метлу и поднимая повыше, чтобы рассмотреть ее целиком. — И я объясню почему. Если мы утрясем все дела, мы отпустим ее назад, и ведьма даже не узнает, что ее не было…, а если мы не утрясем их, ну, она
Он оседлал черенок и сжал его. Метла чуть-чуть поднялась в воздух.
— По крайней мере, вполне прилично зависает, — сказал он. — Ты можешь неплохо устроиться позади. Крепко держись за мою собственную метлу и хорошенько запахни робу. Будет здорово дуть.
Лобзанг вскарабкался верхом, и метла взлетела вверх. Когда она поравнялась с нижними ветвями деревьев, прямо перед носом Лю-Цзы оказался ворон.
Он взволновано завозился и несколько раз покрутил головой, стараясь посмотреть на Лю-Цзы сразу двумя глазами.
— Интересно, на этот раз ты собираешься каркнуть или квакнуть, — сам себе сказал Лю-Цзы.
— Кар, — сказал ворон.
— Значит, ты не тот ворон, которого мы вдели на другой стороне горы.
— Я? Господи, конечно, нет, — сказал ворон. — Квакают только там.
— Я просто проверял.
Метла взлетела выше и, поднявшись над деревьями, направилась прочь от Пупа.
Ворон нахохлился и моргнул.
— Черт! — он обогнул дерево и приблизился к Смерти Крыс.
ПИСК?
— Послушай, если ты хочешь, чтобы я выполнял все эти секретные задания, тебе надо было достать мне книгу по орнитологии, ясно? — сказал Вещун. — Пошли, или я их никогда не догоню.
Смерть нашел Голод в новом ресторане в Генуа. Он один занимал целую кабинку и ел Утку с Грязным Рисом.
— О, — сказал Голод. — Это ты.
— ДА. МЫ ДОЛЖНЫ ВЫЕХАТЬ. ТЫ ДОЛЖЕН БЫЛ ПОЛУЧИТЬ МОЕ ПОСЛАНИЕ.
— Бери стул и садись, — зашипел Голод. — Они здесь делают хорошие сосиски из аллигаторов.
— Я СКАЗАЛ, МЫ ДОЛЖНЫ ВЫЕХАТЬ.
— Почему?
Смерть сел и объяснил. Голод слушал, хотя ни на минуту не прекращал жевать.
— Ясно, — сказал он, наконец. — Благодарю, но я думаю, что я не буду участвовать в этом.
— НЕ БУДЕШЬ УЧАСТВОВАТЬ? ТЫ ВСАДНИК!
— Да, конечно. Но в чем здесь моя роль?
— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ?
— Кажется, никакого голода не предвидится, так? Отсутствия еды самой по себе? Как таковой?
— НУ, НЕТ. ПО СУТИ, ОЧЕВИДНО, НЕТ. НО…
— То есть, как получается, я буду там только затем, чтобы помахать ручкой. Нет, спасибо.
— ТЫ ВСЕГДА ВЫЕЗЖАЛ РАНЬШЕ, — осуждающе произнес Смерть.
Голод беспечно махнул утиной костью.
— В те дни у нас был правильный апокалипсис, — сказал он и принялся посасывать кость. — В него можно было погрузить зубы.
— ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, ЭТО КОНЕЦ МИРА.
Голод оттолкнул тарелку и открыл меню.
— Есть и другие миры, — казал он. — Ты слишком сентиментален, Смерть. Я всегда так считал.
Смерть поднялся. Голод тоже создали люди. О, всегда были засухи, и находилась саранча, но, чтобы получить настоящий голод, чтобы глупостью и алчностью превратить плодородные земли в пыль, нужны были люди. Голод был высокомерен.
— ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, — сказал он. — Я НЕ БУДУ БОЛЬШЕ ЗЛОУПОТРЕБЛЯТЬ ТВОИМ ВРЕМЕНЕМ.
Он вышел на улицу заполненную толпой, совсем один.
Метла нырнула вниз, к полям и выровнялась в нескольких сотнях футов над землей.
— Мы почти у цели! — закричал Лю-Цзы, указывая вперед. Лобзанг увидел тонкую деревянную башню, обвешанную непонятными ящиками. Вдалеке виднелась еще одна, похожая на зубочистку в утреннем тумане.
— Семафорные башни! — во все горло закричал Лю-Цзы. — Видел их когда- нибудь?
— Только в городе! — попытался перекричать вой ветра Лобзанг.
— Это Главная Магистраль, — закричал в ответ дворник. — До самого города идет прямо, как стрела! Все что нам нужно, это лететь вдоль нее!
Лобзанг крепко вцепился в древко. Внизу не было снега и казалось, что весна делает неплохие успехи. И тем более несправедливым было то, что здесь, где солнце гораздо ближе, воздух такой ледяной, а встречный ветер вбивает его в самое нутро.
— Здесь очень холодно!
— Да! Я рассказывал тебе о многослойном вязаном белье?
— Да!
— У меня есть запасное в мешке. Можешь взять, когда мы остановимся!
— Ваше собственное?
— Да! Второсортное и здорово поношенное!
— Нет, спасибо!
— Его стирали!
— Лю-Цзы?
— Да?
— Почему мы не можем нарезать в полете?
Первая башня была совсем рядом, а следующая уже приобрела размеры карандаша. Черно-белые ставни на ящиках блестели в солнечном свете.
— Знаешь ли ты, что происходит, когда ты нарезаешь время на летательном аппарате, заряженном магией, при скорости более семидесяти миль в час?
— Нет!
