— Но вы сказали, что не собираетесь произносить…

— Помни Правило Первое! О, и подай мне один из этих мечей. Он нам понадобиться через минуту. Хорошо, ваша честь…

Снежный человек осторожно, но твердо поднял их и, посадив на согнутые руки, зашагал прочь сквозь снег и деревья.

— Уютно, да? — Сказал Лю-Цзы через некоторое время. — Их шерсть состоит из чего-то вроде камня, но довольно удобная.

От другой руки не было ответа.

— Я провел некоторое время со снежными людьми, — сказал Лю-Цзы. — Удивительный народ. Они научили меня паре вещей. Ценных. Как было сказано: «Век живи, век учись».

Молчание, похожее на угрюмое, намеренное молчание, продолжалось.

— Я бы почел себя счастливчиком, если бы меня в твоем возрасте по- настоящему нес настоящий снежный человек. Многие у нас в долине никогда не видели их. Не забывай, что они перестали подходить близко к селениям людей. С тех самых пор, как прошел слух об их ногах.

Лю-Цзы начинало казаться, что он принимает участие в одностороннем диалоге.

— Ты что-то хочешь мне сказать? — Спросил он.

— Ну, собственно говоря, да, действительно хочу, — сказал Лобзанг. — Вы оставили мне всю работу там! Вы не собирались ничего делать!

— Я хотел убедиться, что привлек их внимание, — спокойно ответил Лю- Цзы.

— Зачем?

— Чтобы ты не привлек его. Я, безусловно, полностью доверял тебе. Хороший учитель всегда позволит ученику продемонстрировать свое мастерство.

— И что бы вы делали, если бы меня там не было? Молились?

— Да, возможно, — сказал Лю-Цзы.

— Что?

— Но, думаю, что скорее нашел бы способ использовать их глупость против них самих, — сказал Лю-Цзы. — Обычно так и бывает. Какая-то проблема?

— Ну, я просто… Я подумал… ну, я просто подумал, что вы могли бы научить меня чему-нибудь еще, вот и все.

— Я постоянно учу тебя чему-нибудь, — ответил Лю-Цзы. — Просто может быть, ты этому не учишься.

— О, понятно, — сказал Лобзанг. — Здорово. Значит, вы собираетесь попытаться научить меня чему-то связанному со снежными людьми? И зачем вы заставили меня тащить меч?

— Тебе понадобиться меч, чтобы научиться кое-чему связанному со снежными людьми.

— Как?

— Через пару минут мы найдем уютное местечко для привала, и ты можешь срубить ему голову. Устраивает это вас, сэр?

— Дааа. Конечно, — произнес снежный человек.

Во Второй Скрижали Мгновена Вечно Изумленного есть история о том, как бунтарски настроенный подмастерье Дурврун подошел к Мгновену и рек так:

— Учитель, какая разница между религиозной гуманистической системой верований, в которой мудрость ищется посредством очевидно абсурдной системы вопросов и ответов, и огромным количеством мистических знаний, полученных под влиянием минутного настроения?

Мгновен задумался на секунду и отвечал:

— Рыба!

И Дурврун отступился, удовлетворенный.

Кодекс Игоров весьма строг.

Никогда не Спорить: в обязанности Игоров не входит говорить вещи вроде: «Нет, фэр, это артерия». Мафтер всегда прав.

Никогда не Жаловаться: Игор никогда не скажет «Но это фа фто миль отфюда!»

Никогда не Отпускать Субъективных Замечаний: ни один Игор никогда не помыслит о том, чтобы заявить что-то вроде «Я бы на вашем мефте поработал над вашим фмехом».

И никогда, никогда не Задавать Вопросов: Игоры все до одного знали, что значит не задавать ВАЖНЫХ вопросов. «Хочет ли фэр чай фейчаф? — это еще ничего, но «Зачем вам нуфно фто девфтвениц?» или «И где, по-вашему, мне найти мофг в это время футок? — никуда не годились. Игоры были за преданное, надежное и вежливое служение с улыбкой или, по крайней мере, перекошенной ухмылкой или, возможно, просто с кривым шрамом на нужном месте. [12]

Вот поэтому Игор и начал беспокоиться. Все было не так, а когда Игор так считает, все действительно не так. И, безусловно, невероятно сложно внятно изложить это Джереми без нарушения Кодекса. Игору все больше становилось не по себе оттого, что кто-то может выглядеть столь откровенно сумасшедшим, будучи на вид совершенно нормальным. Однако он старался.

— Ее фветлофть вновь прибудет фегодня утром, — сказал он, пока они наблюдали, как еще один кристалл вырастает в приготовленном растворе. «И я знаю, что вы знаете это, — думал он. — Потому что уже пригладили волосы мылом и надели чистую рубашку».

— Да, — ответил Джереми. — Мне бы хотелось доложить о бoльших успехах. Однако я уверен, работа почти сделана.

— Да, это очень фтранно, правда? — Игор не мог упустить такой случай.

— Ты сказал странно?

— Мофите называть меня глупцом, но мне кафетфя, что мы фегда на пути к уфпеху, когда ее фветлфть пофещает наф, но когда она уходит, мы фталкиваемфя ф новыми туднофтями.

— Ты ее подозреваешь, Игор?

— Я, фэр? Я не иф тех, кто подофревает, фэр. Но в пофледний раф у наф трефнула делительная матрица.

— Ты же знаешь, я считаю, что это произошло из-за деформации в конструкции!

— Да, фэр.

— Почему ты так странно смотришь на меня, Игор?

Игор пожал плечами. То есть одно плечо на мгновение поравнялось с другим.

— Профто многое фофпадает.

— Она вряд ли бы платила нам так много, а затем саботировала работу, так? Зачем ей это?

Игор заколебался. Он опять чувствовал дыхание Кодекса на своем затылке.

— Я вфе еще думаю, та ли она кем кафетфя.