Полубой присел на корточки и риталусы степенно подошли к нему и сели на задние лапы, глядя ему в лицо бусинами глаз.
— Нашлись… нашлись, малыши, — Полубой провел ладонями по чешуйчатым телам, — посидите минут пять, — попросил он Сандерса и Лив, — я с ними пообщаюсь.
Они отошли в сторону и присели. Почва здесь была каменистая, словно застывшая лава. Они присели, камень был теплый, будто лава застыла совсем недавно.
— Кто это? — спросила Лив, толкнув Сандерса плечом.
— Риталусы. Животные с его планеты под странным названием Луковый Камень.
— Забавные собачки, — улыбнулась Лив.
— Эти собачки — бойцы, круче которых я не видел. Если бы они были с нами…
Лив погладила его по руке. Странно, но впервые он подумал, что женщина может быть другом. И красивая, и не глупая, а вот поди ж ты, не испытывает он к ней никаких чувств, кроме дружеских! Он попытался вспомнить, а есть ли у него друзья? Ну коллеги по работе, но их он видел не часто. Соседи по дому, в котором он появляется от силы два раза в году, редкие собутыльники в случайных забегаловках… нет, пожалуй, до сих пор друга у него не было. Может, теперь есть и не один, а сразу два? Как хочется, чтобы у Лив и Касьяна все сложилось, как надо. Вот она не задумается, чтобы все бросить и уехать с мичманом, а он не смог. Он не смог даже пообещать этого Виктории.
Лив, словно догадавшись, о чем он думает, сжала ему пальцы.
— Ничего, — шепнула она, — все еще устроится.
Касьян подошел к ним и тяжело присел рядом.
— Значит так, — задумчиво сказал он, — Керрор где-то недалеко. Они, — он кивнул на риталусов, — его чуют. Предлагаю отдохнуть, прежде чем выходить на него.
— Если перед выходом вколешь мне амфимин, я буду в норме, — сказал Сандерс.
— И мне, — добавила Лив.
— Сделаем, — кивнул мичман, — а не собрать ли нам грибов, а то одна банка консервов на троих — не густо.
Втроем они вернулись в тоннель, нарвали со стен несколько пригоршней грибов и вернулись в пещеру. Полубой снял плащ и постелил его для Лив. Сандерс увидел, что полосатая майка на груди мичмана превратилась в окровавленные лохмотья.
— Тебе тоже досталось?
— Паук погрыз, падла, — пояснил Полубой, один за другим отправляя в рот грибы, — а ничего, есть можно.
— Как ты его убил? Я видел, как вы катались по полу.
— Шею свернул, — просто ответил Полубой и протянул один гриб Лив, — на, попробуй. На курицу похоже.
Сандерс хмыкнул. Свернул шею модификанту-инсекту и говорит об этом так спокойно, будто раздавил клопа. Нет, действительно невозможный мужик.
После еды потянуло в сон. В присутствии риталусов можно было не беспокоиться о противнике, и Сандерс раскинулся на спине, выбрав ложбинку в камнях.
Полубой и Лив тихо переговаривались. До слуха Сандерса доносились отдельные фразы. Кажется, она спрашивала о риталусах.
— …никто не знает, — гудел Полубой, — и не принадлежат ни к одному видов животных на планете. Метаболизм совершенно отличный от известных организмов. Чертовски много железа в крови…
Лив спросила что-то. Сандерс не разобрал.
— …слепыми. А когда глаза открылись, стали ходить за мной, как за матерью, — голос Полубоя то приближался, то удалялся, накатываясь, как морской прибой, — я их могу чувствовать на расстоянии нескольких миль. Когда я вылетал, чтобы договориться с конторой Сандерса о сотрудничестве, им дали несколько вещей Керрора. Не знаю уж, что они запомнили — запах, вкус, еще что-то, но когда я в Южной башне попросил их отыскать следы Керрора на Хлайбе, они взяли след, будто он был совсем свежий. В этой пещере они потеряли со мной контакт и стали ждать, когда я появлюсь. Мне даже не надо разговаривать с ними. Телепатия или что-то другое, но мы понимаем мысли друг друга.
«Если бы все так могли, — подумал Сандерс, — понимать мысли друг друга. Насколько проще жилось бы на свете. Никто не смог бы обманывать, строить интриги. Таких людей просто все избегали бы. А я оказался бы не у дел… ну и черт с ним!»
Ему показалось, что он только что закрыл глаза, но кто-то требовательно потряс его за плечо.
— Подъем, — вполголоса сказал Полубой, — пора.
Сандерс сел, потянулся и охнул от боли в голове.
Полубой передал ему ампулу амфимина и Дик прижал ее к локтевому сгибу. Через полминуты он уже был готов идти хоть на край света.
Мичман осмотрел свою саблю.
— Так, у тебя, Дик, шпага Виктории. Лив, возьми, — он протянул ей абордажную саблю.
— Если бы я еще знала, как ей пользоваться.
— Чего там хитрого! Руби с плеча и дело с концом. Шест твой все равно там остался.
— Паук сжевал, гад, — подтвердила Лив.
Она неловко взмахнула саблей, покачала головой и сунула ее за пояс.
Выход из пещеры был только один — вдоль русла зеленоватого потока. Он полого спускался вниз и Сандерс невольно задумался, а как они будут дышать там, на глубине? Движения воздуха здесь совсем не ощущалось. Однако, недостатка кислорода они не испытывали — видимо, поток нес его с собой. Испарения от его зеленоватой поверхности были почти не заметны на глаз, а запах не ощущался совсем.
Только через час Сандерс вдруг заметил, что риталусы опять исчезли. Когда он спросил о них Полубоя, тот хитро подмигнул.
— Знаешь первую заповедь карточного шулера? Всегда имей в рукаве на одного туза больше, чем у партнера.
Шагалось на удивление легко и, поскольку идти молча было скучно, Сандерс принялся вспоминать прошлую жизнь. В том, что теперь она изменится, он нисколько не сомневался. Теперь все будет по-другому! Хватит прыгать из постели в постель, хватит глушить виски и всякую дрянь, пора и о семье подумать. Вон, их у отца с матерью пять душ было, а он все-таки смог в люди выбиться. Достойная работа, приличная зарплата.
— Мы ведь в трущобах жили, — сказал он, — с хлеба на воду перебивались, и дорога была одна — или на рудники, спину гнуть, или в банду и в двадцать лет получить заточку в живот от такого же звереныша, как и сам, или спустя пару лет загнуться на каторге. Вы бы знали, чего мне стоило поступить в колледж! Зубами науку грыз. А попал в район — одни черные. Ну, местный шовинизм и все такое. Дня не проходило, чтобы без драки обошлось. И травили меня, и латиносом обзывали, хотя какой я латинос? Так, одна пятая часть если есть и то много.
— …фермерствовали. Крепкое хозяйство было, а отец, когда узнал, что я во флот решил податься, вожжами отходил вдоль спины, ага. Неделю присесть не мог. Мать-то плакала, но видела, что если я решил — все! Никуда не сверну, — говорил Полубой, — я упрямый, как баран, все так говорили.
— Точно! — согласился Сандерс, — это я тоже заметил.
И он принялся обстоятельно рассказывать, как он учился в школе, как
