Он очнулся в тоннеле. Перед глазами мелькал ребристый пол и перемазанные в земле полы плаща. Кто-то страшно сопел над головой, изредка ругаясь сквозь стиснутые зубы. Прошло несколько секунд, прежде, чем он вспомнил все и пошевелился. Полубой осторожно снял его с плеча, посадил на пол и рухнул рядом. Возле него примостилась Лив, державшаяся руками за живот.

— Все, привал, — выдохнул Полубой и вытер с лица нот рукавом плаща.

И тогда Сандерс спросил его… В нем тлел еще огонек надежды и он спросил, хотя уже знал ответ. И когда Полубой ответил, Дик сорвался…

— Касьян, — позвал он, — прости меня. Ты не виноват, никто не виноват.

— Я не мог… — с болью в голосе отозвался Полубой, — не мог ее спасти. И вынести не мог.

— Я знаю. Прости.

— Все в порядке, Дик. Ты как себя чувствуешь?

Они перешли на «ты» совершенно естественно и Сандерс даже не понимал, почему раньше он держался так отстранено от этого крепкого и надежного, как скала, человека. Он потрогал голову, ощупал липкую массу на виске и над глазом.

— Ничего не помню, — сказал он.

— Когда ты разрубил богомола, он успел достать тебя сбоку, — объяснил Полубой, — кровь я остановил, но голова скоро начнет болеть. У меня есть аптечка, но там осталось только три ампулы амфимина. Потерпишь?

— Потерплю. А что с Лив?

— Ерунда, — откликнулась девушка, — брюхо ободрали. Разогнуться не могу, а так — порядок.

Полубой достал из кармана банку консервов, вырвал клапан. Они ели по очереди, передавая банку друг другу. Ложка заскребла по дну, Полубой облизал ее и отбросил банку.

— Все ребята, — заявил он, — переходим на подножный корм.

— Тут грибы на стенах, — сказала Лив, — кажется те, которыми питается «Братство Света».

— Лучше не вспоминай, чем они питаются, — попросил Сандерс, — а вода есть?

— Нет, но стены влажные. Можно пить росу.

— Угу… если через три дня не найдем Керрора, он нас придушит голыми руками после такой диеты.

— Разберемся, — сказал Полубой.

Отдохнув еще несколько минут, они двинулись дальше. Сандерс удивлялся сам себе: какая сила гнала его на поиски Агламбы Керрора? Кажется, в таком положении надо думать только о том, как выжить самому, так нет! Он чувствовал, что пока не найдет пирата и не возьмет его, остановить его сможет только смерть. Русский, что ли, заразил его своим отношением к заданию?

Сандерс ковылял, придерживаясь за стены. Впереди шел Полубой, придерживая Лив за талию и изредка оглядываясь на него. В тоннеле было сыро и мрачно и казалось, что они бредут по бесконечной трубе, и будут так брести до конца жизни, потому что труба никогда не кончится. А может, это не труба, а жизнь? Где-то впереди, невидимая и неслышимая есть цель и ее надо достигнуть, дойти, доползти, хоть ногтями рви землю, а надо! Зубами скрипи и хоть сотри их в порошок, а доберись…

Ноги будто переступали сами собой, и Сандерс уже не придерживался за стены, а, скорее, притормаживал руками, чтобы не упасть лицом вперед — ноги явно не успевали за туловищем.

Полубой снова оглянулся.

— Кажется, куда-то мы выбрались, — сказал он и вдруг нахмурился и остановился.

Сандерс налетел на его монолитную спину и тоже встал.

— В чем дело?

— Хм… — на лице Полубоя внезапно появилась улыбка, — ну, слава Богу, — пробормотал он и двинулся дальше.

Своды тоннеля раздались вверх и в стороны, и они вышли в пещеру, посередине которого протекал вязкий зеленоватый поток. Здесь было заметно светлее и, похоже, свет исходил как раз от текущего по пробившему в скале русло потоку.

— Так, — сказал Сандерс, — по-моему, мы вышли в Гной.

— Похоже, — согласился мичман.

Сандерс не сразу разглядел сидящие на краю русла две маленькие фигурки.